- Николай Сидорович, а что за человек
такой сегодня приехать должен? – И, увидев, как непроизвольно
дернулся взгляд Власика, поспешил пояснить, – Мне отец о нем
сказал. И еще сказал, чтобы я с ним поближе познакомился.
Николай Сидорович задумался. Как
объяснить пятнадцатилетнему парню причину слов его всесильного
отца, ничего толком не объясняя? Напрямую не скажешь: подписка
такая, что в случае чего пощады никому не будет. А как не сказать,
когда Сам просветил сына, хотя, по своему обыкновению, и намеком,
но.
- Это да… – произнес после некоторого
раздумья Власик. – Это такой, брат, человек, что...
Тут он снова было смешался, но взял
себя в руки и, с видом бросающегося вниз головой в ледяную воду,
выдал, словно припечатал:
- Такой уж это человек, Василий, что
вот ищи-ищи, а другого не сыщешь. Тут тебе и стрелок, и с ножом, и
без, и химию-физику какую преподаст, да так, что твоим учителям в
школе и не снилось! Вот!
Сказавши все это, он хлопнул парня по
плечу, улыбнулся, подмигнул и устремился куда-то по своим делам,
мгновенно исчезнув из виду, оставив Василия в глубоком недоумении:
что же за гостя сегодня пригласил отец?
Он задумчиво побрел к главному входу,
даже не заметив пару сосновых шишек, которые бросили в него Тимур и
Серго. Впрочем, сейчас Василий не заметил бы и более крупных
метательных снарядов. Он погрузился в свои размышления столь
глубоко, что чуть было не налетел на незнакомого человека с
петлицами капитана госбезопасности. Столкновение казалось
неминуемым, но в последний момент, капитан как-то легко «оттек»
назад – ровно настолько, сколько нужно было, чтобы юноша прошел
мимо.
- А вот и мой Васька Красный[7], –
раздался негромкий, чуть глуховатый голос отца. – Ты что это не
смотришь, куда идешь? Смотреть надо, а то не будешь смотреть –
зайдешь куда совсем и не надо!
Василий покраснел густо и быстро,
полностью оправдывая свое прозвище, и рванулся было прочь, но в
последний момент его что-то удержало. Незнакомец, с которым он
едва-едва не столкнулся. Совершенно новое лицо, ранее никогда не
виденное. Уж не об этом ли человеке говорили и Власик, и отец?
- Это – вы? – спросил он у
незнакомца.
- Я – это я, – ответил тот, чуть
усмехнувшись уголками губ, причем остальное лицо его оставалось
абсолютно бесстрастно и неподвижно.