В четыре тридцать утра десятого ноября открылось экстренное
заседание эстонского парламента. Кворум был собран, хотя выглядели
депутаты несколько своеобразно: лишь на четверых были более или
менее приличные костюмы. Примерно половина депутатов щеголяла без
брюк, а остальные – в брюках, которыми и исчерпывалось их одеяние.
Отдельно сидела троица в ночных рубашках и шлепанцах.
На председательской трибуне размещалась колоритная пара: Новиков
в простом комбинезоне, который он расстегнул, чтобы стали видны
петлицы старшего майора государственной безопасности, по-армейски –
комдива. Рядом с ним на дрожащих, подгибающихся ногах располагался
президент Эстонии Константин Пятс[34]. Он был в пиджаке с чужого
плеча, напяленном поверх пижамы.
Президент Эстонии наверняка бы упал в обморок, но за спиной его
стоял самый крупный человек в бригаде – сержант Доморацкий.
Незадолго до выхода на трибуну, он основательно встряхнул Пятса и
приблизил к его носу кулак размером с президентскую голову:
- Вот только попробуй чего отчебучить – наизнанку выверну! –
сообщил Алексей грозно. – Гляди у меня!
И Пятс глядел. Глядел с ужасом. И никак не мог отделаться от
ощущения, что он спит…
- Начинайте, президент, – произнес Новиков своим спокойным,
лишенным интонации голосом. – Пора.
Пятс собрался, напрягся…
- Я… и мы все здесь… собрались… то есть были собраны, – начал
он, - чтобы… чтобы уничтожить нашу независимость…
- Поправка, – громко и отчетливо произнес Новиков. – Свою
независимость вы уничтожили, напав на Советский Союз.
- Ложь! – завизжал вдруг Пятс. Он рванулся вперед и закричал, –
Мы должны бить их! Сейчас, всегда, везде! Только тогда…
Что именно «тогда» он не договорил. Не успел. От яростного
грохота задрожали, а кое-где и лопнули стекла, все здание
содрогнулось, словно сказочный великан взял да и встряхнул замок
Тоомпеа, а потом поставил на место. Пятс не удержался на ногах и
сел на пол со звучным шлепком. К нему метнулся было Доморацкий, но
был остановлен коротким жестом Новикова.
Откуда-то со стороны порта вдруг донесся и покатился, нарастая,
низкий, глухой рев, похожий на шум штормового моря. Помертвевшими
губами Пятс спросил:
- Что это?
- Это? – Новиков посмотрел на часы – Это, господин бывший
президент бывшей буржуазной Эстонии, бортовой залп линкоров «Марат»
и «Октябрьская Революция». Они дали залп и сейчас сюда из порта
движется морская пехота. Если мне память не изменяет – тысяч
двенадцать моряков-балтийцев… Не забыли ещё? – Он усмехнулся и
вдруг гаркнул, – Полундра, соленые!