…Еще гремели вдалеке орудия главного
калибра линкора «Нагато», который поддерживал своим огнем высадку
десанта у Кота-Бару, а на опушке джунглей сидели и мирно беседовали
друг с другом старые приятели: старший лейтенант Антон Павликов,
командовавший второй ротой первого батальона девятого полка 4-й
механизированной дивизии и тюи[4] Юрисима
Тадаеси, командовавший первой ротой второго батальона девятого
полка 5-й мотопехотной дивизии. Эти двое познакомились чуть больше
года тому назад, в сражении при
Чинчанге[5] и военная судьба сложилась
так, что они стали, практически, неразлучны. Несмотря на различие
культур, они подружились настолько крепко, как только и бывает на
фронте. Павликов, который еще ни разу не был в Японии, уже мог
только что не с завязанными глазами пройти по улицам Осака, легко
найти дом Юрисимы, и назвать по именам всех его домочадцев, которых
знал в лицо по фотографиям. Впрочем, родные и близкие тюи легко
опознали бы старшего лейтенанта Паварикаоффу-сан, так почти на
каждой карточке, присланной их братом, сыном, мужем, внуком или
отцом с фронта Юрисима Тадаеси был изображен вместе со своим
другом.
В свою очередь японец вряд ли
заблудился бы в переплетении Арбатских переулков, где проживала
семья Павликовых. Он точно знал каким маршрутом троллейбуса надо
ехать от «Арбатской», ну а добраться туда от Комсомольской площади
на метро сумел бы даже без объяснений. А уж появись он в квартире
на Собачьей площадке[6] - его бы
встретили ка родного! Ведь фотографии в Москву приходили те же
самые, что и в Осаку.
Со времен первой встречи Павликов и
Юрисима далеко продвинулись в изучении и приятии культур друг
друга. Так, именно сейчас, друзья бодро шуровали ложками в одном
котелке, в котором говяжья тушенка прекрасно уживалась с сушеными
сливами, гречневая лапша – с гороховым концентратом, а соевый соус
– с лавровым листом. При этом оба ротных отламывали большие куски
от буханки ржаного хлеба, или наперебой брали из судка кусочки
светлого мисо.
- Мы с тобой, Анатону-сан, – сообщил
Тадаеси, откладывая в сторону ложку, – добрые друзья, и можем
позволить себе сидеть у горшка[7].
- Эт-то точно, – Антон облизал ложку
и сунул ее за голенище сапога. – Ну, что, Тадаеси-сан, пора и
чайку?
Где-то ухнул шестнадцатидюймовый
снаряд японского линкора, и земля чуть заметно вздрогнула. Не
обращая на это ни малейшего внимания, Павликов вырубил крепкую
ветку с крючковатым сучком и аккуратно снял висевший над маленьким
костерком чайник с огня. Юрисима вытащил из ранца небольшую лаковую
коробочку, раскрыл ее и достал оттуда несколько пакетиков из
полупрозрачного шелка: