– Ох, батюшка, забыли мы его. Вот земельку с могилки привезли, а свидетельство забыли. Да и благочинный ваш все знает. Мы с ним договаривались.
– Договорились так договорились, – сказал отец Стефан и возгласил: – Благословен Бог наш, всегда ныне и присно и во веки веков.
Подошла певчая. Голос ее умело вторил священнику. Милиционеры истово крестились, правда, один из них все путал правое плечо с левым. Кадило благоухало иерусалимским благочинническим ладаном. Служба шла торжественно, чинно и молитвенно.
По окончании богослужения окропил батюшка водой святой земельку с кладбища, возгласил «Вечную память» новопреставленному Николаю и обратился к пришедшим стражам наших дорог с пламенным, но кратким наставлением о том, что надобно всемерно молиться об усопшем, дорожить памятью о нем, и тогда в будущем веке Господь дарует новую встречу с дорогим человеком.
– Дорог он нам, святой отец, очень мы его любили, – сказал старший из офицеров, усиленно вытирая рукой глаза.
– Да, батюшка, может, и встретимся скоро, – добавил второй, опустив голову.
Это «скоро» было сказано с таким тихим придыханием, что отец Стефан тоже расчувствовался, и песня ему вспомнилась милиционерская: «Наша служба и опасна, и трудна…».
Проводил батюшка до машины офицеров, благословил их на дорожку и распрощался. Вскоре и благочинный материализовался, отца Стефана поблагодарил и домой отпустил.
***
Перед майором Фесенко с нераскаявшимися лицами предстояли два его собственных сотрудника, которые, откровенно ухмыляясь, выслушивали начальственный крик:
– Где вас носит?! Где объяснительные? Почему до сих пор с извинениями не съездили? Погон лишиться хотите?
– Да вы не орите на нас, товарищ майор, и угрожать не надо, – отвечал один из обвиняемых.
А второй тут же добавил:
– И разжаловать нас не получится. Вам от силы всего дня три жить осталось.
Глаза майора в неестественно распахнутом виде выровнялись на уровне лба.
– Это как понимать? – взревел начальник.
– Да очень просто, товарищ майор. Отпели мы вас в храме нашем Ильинском. Вот и земельку запечатали.
На стол начальника ДАИ был выложен мешочек с землей. И пока майор Фесенко обретал дар речи, один из стражей дорожной службы завершил:
– Это сколько же можно терпеть ваши издевательства?..
***
Отец благочинный, уставший от забот и обязанностей, к концу дня наконец-то первый раз за день поел и решил полчасика передохнуть.