Когда я писала эту книгу, то думала: а может, папа и мама прочитают ее – и все поймут?.. Когда я ее закончила, то все «жалобы и предложения» оказались лишними, ненужными, неуместными. Ведь от мамы и папы осталось огромное наследство – их всепоглощающая любовь.
•
Сколько раз я начинала писать письмо маме и сколько раз его не заканчивала. Я думала, что напишу так: «Понимаешь, мам, сейчас я напишу тебе, потому что поговорить с тобой у меня получается гораздо хуже. Дело в том, что только теперь, через столько лет после моего рождения, мы стали с тобой так близки. До этого мы общались, но воспитывала меня все же наша прекрасная Ба, а ты работала и искала себе нового спутника жизни после ухода папы. Я тебя вовсе не осуждаю, но ты многое пропустила из того, что я называю своим детством, поэтому, быть может, когда я первый раз стала матерью – я твердо решила одно. Мои дети никогда не будут испытывать такой дефицит родительской любви, какой был у меня. Я помню тебя в детстве: красивая (моя мама самая красивая, это ясно), в кожаной куртке, с запахом сигарет и духов. Видения: я на даче в Малаховке, в печке переливаются неземным светом угольки, ночь, и ты приходишь, ты заехала к нам с Ба с работы, чтобы меня поцеловать и узнать, как мы тут, утром водитель опять увезет тебя в редакцию, ты тихонько подходишь к постели, меня обдает волна жизни и твоей молодой, крепкой энергии, я так хочу все это удержать, но глаза слипаются, и нет сил об этом рассказать, а наутро я выхожу в сад, где каким-то чудом вырастает за ночь несколько спелых клубничинок – остатки когда-то посаженной предыдущим хозяином, – и на траве роса – но тебя уже тут нет, ты там, на своей работе. Мне не грустно, но я помню ночную волну, и мне ее не хватает, хотя Ба уже сходила в поселок и принесла бидон молока и варит картошку. Я точно знала, вынашивая своего первенца, что он всегда будет в волне моей молодой горячей любви, и папиной, и ему всегда будет нас хватать…»
Мой муж рассказывал, что, когда его мама умерла от рака, ему было семь лет, и отец женился на другой женщине, и иногда маленький мальчик оставался дома вечерами совсем один, ведь отец с женой хотели пойти в гости или в театр или вовсе уехать отдыхать на курорт, и ему было так страшно и так больно, что он открывал окно, включал громко магнитофон с музыкой и кричал в окно, во весь голос. Я не знаю, рассказывал ли он об этом родителям, но разве они сами не чувствовали, как ему одиноко?