– И на Боге… – осторожно заметила Аня.
– «Мы разные. Мужчина, влюбившись, не в пример женщине, не способен продолжительное время довольствоваться платонической любовью. Женщины гораздо лучше умеют говорить «нет». Любить одного по большей части тоже привилегия женщин. Брак – это много больше, чем любовь, но не всем мужьям он по плечу, отсюда измены. Когда нет сил для любви, остаётся только ревновать. Сердце и ум имеют пол. Только мысли бесполые… Я к тому времени уже многое испытала, а Ирине такое пока в голову не приходит, – думала я, с грустью глядя на заплаканную подругу. – Как поддерживает нас наивная вера в вечное, безоблачное счастье! Как низводит нас обида!»
А Ира совсем потеряла волю к жизни и только тихо бормотала:
«Отчего люди часто несчастны? Не находят достойного своей душе человека?.. Моя жизнь была насквозь пропитана Борей. Я утвердила себя в мысли, что он – одно из необходимых и неизбежных слагаемых моей жизни. Я ни разу не высказала ему своего разочарования в связи со своими расстроившимися планами, ни разу не выразила что-либо похожее на досаду, не мелькало и раздражение, что было бы обычно для моей ситуации, будь на моём месте Борис. Хотя я и не берусь определить, что такое счастье, но я на самом деле бывала счастлива, когда мы по вечерам всей семьей собирались дома. Мне большего не хотелось и не требовалось.
А измена, ты же знаешь, опрокидывает все понятия и снимает розовые очки. Ужасно жить пронизанной, отравленной, изъеденной ревностью. У одних эта боль годами гниёт внутри, других сразу приводит к суициду… Я лелеяла в душе идею совершенной семьи, теперь понимаю, недостижимую, как бы прискорбно это ни звучало. Оказалось, что моя собственная семья – юдоль страданий. Этот ужас невозможно стереть из памяти, он остаётся на сердце глубокими шрамами. Моя любовь не достигала Бориного сердца. Он похитил мою радость, по пустой прихоти своей сгубил. Я повержена, изломана, я совсем одна… забытая и одинокая».
«Полмира плачет – это о нас, женщинах, а полмира скачет – это о мужчинах, сама понимаешь», – пробовала я пошутить, чтобы убавить накал эмоций Ирины. Не получилось.
«Я жила в вымышленном мире, была переполнена искренней любовью, и для строгого рассудка не оставалось места. Я думала, мы завязаны друг на друге, мечтала об идеальном счастье, и никакого другого мне было не надо, потому что во мне любовь замерла в той максимально высокой точке, в которой она находилась еще в юные годы, в пору влюблённости. Я мечтала всю жизнь идти рука об руку с любимым. Как пишут в книгах. Это ли ни счастье… которого мне не досталось… Для меня любить – это как дышать. А теперь для меня пропали цвета, звуки, запахи, всё лучшее, что было между нами. Во мне почти не осталось жизненных сил», – сквозь судорожные вздохи делилась со мной Ирина.