– Улыбаемся! Снимаю! – скомандовал фотограф.
Вспышка ударила по глазам, нанося чертовой реальности новую трещину.
Занавес.
3. Глава 2. Горько!
Если бы кто-то когда-то сказал, что я стану женой Руслана Чернова, я бы не посчитала нужным даже комментировать эту глупость.
До конца четвертого курса это было не просто маловероятно. Это было исключено.
Хоть мы с Черновым и учились в одной академической группе, по факту пересекались редко. Вращались в одном пространстве, но жили в разных мирах.
До той самой ночи.
Сделав маленький глоток воды, я неохотно повела взглядом в сторону Руслана. Он, как и полчаса назад, сохранял военную выдержку и эмоциональное отчуждение.
Лицо – каменное. Спина – прямая. На кителе – ни одной расстегнутой пуговицы.
Опуская взгляд, я попыталась сделать вдох, но корсет платья вдруг показался слишком тугим, заставив меня сбиться с естественного такта.
На мгновение организм будто перестал меня слушаться.
В груди сначала затрещал костер. А в нем уже, сгорая, беспокойно забилось сердце.
Замерла, чтобы восстановить контроль. А потом задышала – коротко, осторожно, неглубоко.
Свадьба, которую организовали родители Чернова, конечно, отличалась от тех нескольких провинциальных гуляний, на которых мне доводилось бывать.
Все чинно, благородно, будто по уставу.
Никаких сомнительных конкурсов, никаких разгульных песен, никаких вульгарных танцев.
Только стихло внушительное «Комбат, батяня, комбат…», на сцене появился новый почетный гость.
«Как молоды мы были…» – зазвучало красиво, мощно и проникновенно.
На экране между тем замелькали фотографии нашего курса.
С присяги, аудиторий, строевых, занятий по тактике, полевых учений, марш-бросков, стрелкового полигона…
Мы с Русланом всегда далеко друг от друга.
Но смысл не в том.
Подполковник Чернов, как проректор по воспитательной работе, всегда уделял внимание таким вещам, как дисциплина, товарищество, путь от курсантов к офицерам.
Эта песня и кадры из нашей юности – не просто дань традиции, а напоминание, какими мы были и кем должны стать.
А еще… Неприятный акцент, что мы с Черновым – первые на курсе, кто, пусть и без собственного желания, но умудрился создать семью.
В какой-то момент на экране появился снимок, где крупным планом был запечатлен один Руслан. Чуть развернув голову, будто его окликнул фотограф, он смотрел в кадр с обычным для него снисхождением, вполне привычным недовольством и тяжелым вызовом. Но было в этом взгляде и нечто другое – пробирающее до дрожи.