– Для этого я с вами и встретился, Александр Васильевич, дабы сообщить, что видная деятельница нашей партии, мадам Брешко-Брешковская сейчас находится в Симбирске и мне известен её адрес, – замолчал, поправив вдруг ставший тугим крахмальный воротничок.
– Сказали «а», произносите и следующую букву алфавита.
– Видите, горло пересохло…
– Вон на столе графин с водой.
– Не поможет. Спазм может снять та пачка купюр, что пока находится в ваших руках, – вновь закаркал Азеф, полагая, что остроумно пошутил, и назвал адрес, когда деньги перекочевали в его карман.
– Мне очень пригодились в работе ваши сведения о Лондонском съезде РСДРП, что проходил до девятнадцатого мая сего года, и получил у революционеров порядковый пятый номер. Хотя фракция эсеров там не присутствовала, но работу съезда вы освятили весьма скрупулёзно. Особенно порадовала принятая резолюция о роспуске боевых дружин и запрете экспроприаций. Только на практике толку от этих резолюций – ноль. Уже в июне, под руководством одного из делегатов съезда, некоего Джугашвили, бандит Камо со товарищи, ограбили банковский фаэтон на Эриванской площади в Тифлисе. В результате «Тифлисской экспроприации», как окрестили её газеты, жертвами бомбы, кроме кассира и двух казаков, стали несколько десятков прохожих… Не могли бы по своим связям узнать, где скрываются эти головорезы? Пачка с деньгами будет в два раза толще.
– Постараюсь! Я сам ненавижу эсдеков.
«Любит деньги и, как шутят питерские студенты: «Шибко боится Сибири». На этих двух крючках и висит налимом».
После «тайной вечери с Иудой Симоновичем», – оставшись один, полковник поднялся из кресла и потянулся, хрустнув суставами: «А Сибири чего сейчас бояться? В 1906 году Карповича выслали в забайкальский Акатуй, вместо того, чтоб сразу на осине вздёрнуть. Так по дороге, на одном из этапов, отпросился у охраны за папиросами сходить и был таков… Сейчас за границей их покупает. Азеф сообщил – к партии эсеров примкнул. И мой «дружок» Троцкий бежал. Свердлову всего два года наш гуманный суд дал. Скоро освободят ухаря. Стессель, правда, сидит… Но как у Христа за пазухой. Каждодневные свидания с супругой, чтение книг, усиленное питание… И жди теперь, как бы крепость англичанам или немцам не загнал, – мысленно поёрничал, вновь усевшись в кресло. – Брешковскую арестовывать поручика Банникова отправлю. Погляжу на него в деле. Эсеры могут и отомстить. Осенью прошлого года на генерала Ренненкампфа покушались… За то, что усмирял бунтовщиков на железной дороге. А проигравший войну Куропаткин никаким репрессиям не подвергся. В 1906 году даже отчёт издал. «Для служебного пользования». Решил оправдать себя. Читал этот многостраничный опус. Вполне резонно, что в России не разрешили печатать. Пишет, что у нас всё плохо было в Маньчжурской армии, а у японцев – прекрасно. Значит, так руководил. Не сумел ни порядка в армии добиться, ни побед. Главная опора России сейчас – Столыпин. Имея политическую волю, Вторую думу летом распустил. Поделом болтунам. Мудро им ответил: «Не запугаете!» Последняя его речь в думе потрясла всю Россию: «Противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения от исторического прошлого России, освобождения от культурных традиций. ИМ НУЖНЫ ВЕЛИКИЕ ПОТРЯСЕНИЯ, НАМ НУЖНА ВЕЛИКАЯ РОССИЯ». Этому человеку стану служить на совесть, и, как говорили в старину: «Не жалея живота своего!»