Новый Год Рубановы встретили дома и без гостей.
– Семейный праздник, – поднимал тосты за 1908 год Максим Акимович.
Его подобный расклад совершенно устраивал – с генералом Троцким ещё будет время встретиться.
– Ты так и не решил, какое выберешь оружие? – обстоятельно обсуждал с Акимом приказ №74 от 1907 года, разрешающий офицерам иметь взамен «Нагана» револьверы и пистолеты других систем.
– Папа', может выбрать «Браунинг?» Наш Ряснянский приобрёл себе «Кольт». Только ни одну мишень из него поразить не может.
– Сынок, давай выпьем за меткий глаз и крепкую руку, – вдохновился Рубанов-старший.
Закусив, продолжили занимательную тему:
– Буданов, словно ковбой, хвалится «Смит энд Вессоном».
– Стрелял я из него. «Наган» лучше. Глеб пишет, что ему пришёлся по вкусу пистолет Люггера «Парабеллум». А я себе куплю Маузер.
– Папа', он позиционируется, на мой взгляд, как лёгкий карабин. У тебя что, ружей мало? Или хочешь с ним на охоту ходить? Давай лучше выпьем коньяку за Новый Год. Шампанское пусть дамы пьют, – краем уха услышал, как маман возмущается тем, что Нобелевскую премию по литературе за 1907 год получил никому в России неизвестный сорокадвухлетний Редьярд Киплинг, а не наш старейший писатель Лев Толстой.
– … Да его мощность и убойную силу не сравнить с твоим браунингом, – восхвалял маузер отец, пропустив мимо ушей про какого-то Киплинга, не создавшего за свою жизнь ни одного пистолета. – Прицельная дальность – почти верста, а не пятьдесят шагов, как у остальных пистолетов.
– Фактическая – двести шагов, – стал спорить с отцом Аким. – А эффектная – всего сто шагов. И разброс пуль большой.
– Мужчины, хватит вам шуметь по пустякам, – с трудом перекричала их Ирина Аркадьевна. – Давайте лучше поднимем тост за будущих молодожёнов: Глеба и Натали, – не желая того, испортила настроение старшему сыну.
* * *
Зима незаметно канула в лету и наступила весна.
В начале апреля Рубановы прибыли в Москву на свадебное торжество.
Правда, чтоб всё подготовить, Ирина Аркадьевна приехала за неделю, остановившись не в гостинице, не у Бутенёвых, а у своей давней подруги Машеньки Новосильцевой.
Ольга ехать категорически отказалась, сославшись на плохое самочувствие и общую слабость.
Когда Аким с отцом, щурясь от яркого света люстр, ступили под своды большого ресторанного зала, их встретил многоголосый цыганский хор во главе с нарядным женихом.