У моего деда в деревне была баня по черному. На лето я приезжал к нему, и мы с ним каждую пятницу ходили мыться. Все в деревне позже перестроили свои бани: чугунные, железные печки установили, стены дощечками обшили, а он не стал этого делать. «Нет места, где бы я себя таким чистым чувствовал, как в этой бане», – говорил дед. Вот и для меня нет места с тех пор, где бы я чувствовал себя таким чистым, как в той, дедовской деревне. У меня есть в России такая баня… – он откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и замолчал.
– Баня есть, а ощущения чистоты после неё нет, – сказала она и подошла к нему; постояв немного, наклонилась над ним так же, как он до этого, взявшись за подлокотники кресла, прошептала ему на ухо, дотрагиваясь своими пышными волосами до его щеки:
– Ты веришь мне, что я хочу тебе помочь? Я хочу, чтобы ты снова чувствовал себя чистым.
– Верю… – хочу, чтобы только ты это сделала. Да, и не сможет этого сделать никто, кроме тебя… – я это точно знаю. Скажи, что необходимо для этого?
Ты будешь меня слушаться? – спросила она шёпотом, касаясь губами его уха.
Он открыл глаза, сверкнувшие от злости, схватил её за руки выше локтей, резко отодвинул от себя, встал.
– И это всё, чего ты от меня хочешь?! Здорово придумано! У меня ещё одно забытое чувство проявилось: я восхищён!!! – Никогда! Я всегда буду делать только то, что хочу и никому не позволю мной командовать! Слышишь, никому! – Он крепко, до боли сжимал её руки.
– Слышу… и услышала бы, если даже ты не произнёс бы ни слова.
– Уходи! Немедленно… или я попрошу, чтобы тебе помогли.
Она скептически улыбнулась, пристально смотря ему в глаза.
– Вежливо как… А, почему бы сразу не попросить помочь – и всё кончено… или чувствуешь, что не кончится это никогда? Если думаешь, что, произнося свою последнюю фразу, не знала, что власть так просто не отдают, то ошибаешься – я это очень хорошо знаю, – она глубоко вздохнула, убрала его руки от себя, отошла снова к окну, он сел в кресло. – В твоей ситуации, чтобы отдать власть, надо отдать то богатство, которое имеешь… А имеешь ты нечестным трудом нажитое состояние и власть имеешь такую же нечестную, чёрную, и поднялся ты к ней … – она замолчала.
– Ну, договаривай: как я поднялся к ней?
– Надо ли?..
– Действительно… Надо ли? Одно название мне – «российский олигарх»!