– Вообей…
– Ну, какой же это воробей… Нина, а может, ты знаешь?
– Синитька…
– Нет… разве у синички бывает розовая грудка? Это зяблик! Слышишь, как заливается? Это к хорошей погоде. А к плохой – рюмит…
Сумка едва заметно дрогнула, тихо пискнула и тут же успокоилась.
«Алла, давай встретимся завтра после занятий. Павел»…
Она замерла с мобильником в руке и несколько раз перечитала строки. Нина теребила ее за край куртки… «Аля, Аля, кази нам казку…»…
– Сейчас… пару минут, заинька… – она ласково потрепала девочку по черным кудряшкам, взяла ее за руку, присела на корточки, прижала к себе и держала несколько секунд.
Потом принялась набирать ответ:
«Я не смогу завтра». Снова постояла, разглядывая экран, словно пытаясь прочитать что-то важное, стерла еще не отправленное сообщение и написала – «Давай. В 16 30 у 120 ауд.». Еще с полминуты поглядела на экран, зажмурилась, и нажала «Отправить». А ведь уже на «ты» перешли…
– Ну вот, жили были два мышонка…
Павла разбудил колокольный звон. На прошлую Пасху он записал его на смартфон и установил для будильника. Небо было серым и ватным, к окошку прилипла мелкая морось, вставать совсем не хотелось, хотя было уже почти девять. С кухни доносился запах яичницы.
– Павлушка, давай скорее, остывает! Тебе выходить когда?
– Мама, мне выходить через полтора часа, у нас же сегодня со второй пары! Мне помолиться надо! И не буду я яичницу! Великий пост!
Мать поджала губы и молча ушла в свою комнату. Теперь будет дуться на него до вечера, и настроение испорчено на весь день.
Бреясь, он чуть не задел родинку и немного ссадил щеку. Успел прижечь перекисью. Бороду отрастить он пока не решился. Интересно, конечно, как оно будет с бородой, но зачем злить их по мелочам. Весь этот год и так что ни пост, то ругань. Искушения. Правда, все равно узнают рано или поздно.
Вновь зазвонили колокола – полдесятого, пора на молитву. Утреннее правило не шло, мысли разбегались куда попало, словно трещинки по заледенелой луже. Как мама примет Аллу? Ведь они обязательно познакомятся, скоро-скоро. Тихо. Не спугнуть бы…
Он давно приметил третьекурсницу, подружку Ангелины, Ромкиной девушки. Он видел, как заливисто она хохотала со стайкой одногруппниц, и тут же задумается о чем-то и смотрит в окно. И ее задумчивость, и ее веселость понравились ему. Как-то он заметил, что она перекрестилась на институтскую церковь – не тайком, специально остановилась. А он всегда крестится впопыхах и оглядывается. Ему захотелось просто подойти к ней и сказать «привет» – Ангелинка ведь знакомила их – но не решился.