Скормив яичницу Джеку, Павел достал коробку «Геркулеса» №3, нервно сыпанул в тарелку больше чем надо, залил кипятком и сунул в микроволновку. Джек с надеждой заглядывал в глаза хозяину, не перепадет ли ему еще чего-то съестного, со всей силы размахивал своим мощным хвостом, ударяясь то о холодильник, то о дверцу мойки. Павел сначала пытался призвать его к порядку строгим «Иди на место!» или «Как некрасиво!» – у мамы подействовало бы безотказно, но Джек знал Пашкину слабость и все настаивал на своем, а в качестве последнего аргумента принялся жалобно то ли попискивать, то ли поскуливать. Павел вздохнул – ну что с тобой поделаешь, рыжий Чубайс, – так ласково называл своего любимца отец – достал из холодильника сыр, отрезал кусок и дал Джеку, машинально откусив от него кончик. Тут только он спохватился, что нельзя.
– Так, очень хорошо. Яичницу он, видите ли, не ест, а сыр можно. Я понимаю, это ты специально меня умерщвляешь. Ну-ну, продолжай сынок.
– Мам, ну зачем ты, я не специально…
– Конечно. А посуду вчера кто на ночь оставил? У нас служанок нет.
– Мам, ну я сегодня помыл бы…
– Тараканы, сынок, очень любят грязную посуду…
– Мам, ну…
– Что ну? Я на больничном, между прочим. Больная за тобой дерьмо убирать должна?
– Так не мыла бы – раздраженно ответил сын.
– В говне жить я не могу.
Оскорбленно вздохнув, мама зачерпнула столовой ложкой рассыпчатый кофе и принялась заправлять кофеварку.
Звякнула микроволновка – каша готова. Вроде не высохла. Капнем оливкового масла. Не надо поддаваться ее гневу. С Аллой сегодня после пар. У Аллы большие серые глаза и темные волосы. Так и тянет обнять ее за плечи, но нельзя так скоро. Она увлечена русским средневековьем, хочет писать по нему бакалаврскую. Она собирается работать в школе и терпеть не может семинары по педагогике. Она мечтает, как будет организовывать ролевые игры с детьми – сама не наигралась в свое время, только с соседями на даче…
– Ну что, Павлушка, будешь? – мама примирительно пододвинула ему пластиковую коробочку с четырьмя буше. Аромат ванили, сливочного крема и шоколада сливался с горьковатым, богатым запахом свежесваренного кофе и обволакивал уютом.
– Мама. Сейчас. Пост.
– Так уж оскоромился ведь!
– Нет, не буду.
– Ишь ты какой! Да ну тебя! – совсем уже беззлобно проворчала мама, надкусывая пирожное.