- П…помню, - чуть заикаясь, кивнул
Степан. – Старший лейтенант Алексеев, комвзвода морской пехоты.
Высаживался с десантного корабля, бронетранспортер заглох, начал
тонуть, отправил бойцов вплавь. Сам тоже едва не утонул, когда
выбрался на поверхность – контузило взрывом. Хорошо, успел за
какой-то спасательный круг ухватиться. Больше ничего не помню,
очнулся уже тут, с вами.
Услышал звание, Левчук хмыкнул,
обменявшись с товарищем быстрым взглядом. На не слишком привычное
название «бронетранспортер» он никакого внимания не обратил:
- Виноват, тарщ лейтенант, не знал,
поскольку знаков различия при вас не имелось, как и документов.
Разрешите представиться - старшина Левчук, рядовой Аникеев. Тоже
морская пехота, понятно, двести пятьдесят пятая бригада. Вы вообще
как, оклемались? Видал, как вас в море снарядом накрыло, еще б
чутка ближе – и амба. Так что свезло. А контузия – ничего, пройдет,
по себе знаю.
- Автомат мой где? – потряс гудящей
головой морпех, незаметно осматриваясь. Он находился в каком-то
блиндаже с низким бревенчатым потолком. По центру – грубо
сколоченный стол, в дальнем углу – изготовленная из стандартной
двухсотлитровой бочки печка-буржуйка, труба которой уходит в
прорубленное в бревнах наката отверстие. Вход занавешен
плащ-палаткой, за которой, нужно полагать, располагается еще и
дверь, поскольку никакого сквозняка не ощущается, в землянке
достаточно тепло. Вдоль стен – ничем не застеленные узкие
лежаки-нары общим количеством три штуки. На ближайших лежит пара
солдатских вещмешков, горловина одного из которых распущена, рядом
– нехитрое армейское имущество – исцарапанные до металла каски,
гранатные и патронные подсумки, малые пехотные лопатки в чехлах,
непривычного вида вскрытый патронный цинк, узнаваемые благодаря
дисковым магазинам пистолеты-пулеметы Шпагина (или Дегтярева,
откровенно говоря, Степан их не слишком различал, помнил только,
что кожух ствола разный), еще какое-то оружие навалом. Неяркое
освещение дает стоящая на щелястой столешнице керосиновая лампа,
раньше виденная исключительно в кинофильмах – подобные, вроде бы,
назывались «летучей мышью». Пахнет сгоревшим керосином, оружейным
маслом, кирзой, влажной одеждой, еще чем-то неузнаваемым,
резко-химическим, в чем любой советский боец безошибочно опознал бы
немецкий порошок от вшей.