Воспоминания об этой ночи останутся с ней навсегда. Они будут жить в её сознании, в её теле, как неизгладимый след, как метка, которую не сможет стереть ни время, ни другой мужчина.
И этого мне было достаточно.
9. Глава 3.1
Я зарычал, звук этот был больше похож на утробный рёв льва, чем на человеческий стон. Она вздрогнула, но вместо того чтобы отстраниться, прижалась ко мне ещё сильнее. Даже не обратила внимания на этот звериный отклик.
Мои пальцы вонзились в её бедра, как когти, оставляя на её нежной коже красные следы. Её кожа казалась тончайшей, словно шелк, настолько хрупкой, что могла порваться от одного лишь прикосновения. И всё же я не мог остановиться.
Где, чёрт возьми, она взялась на моём пути? Эта девчонка была слишком... правильной. Её невинность, её сладкий аромат и полное отсутствие защиты только больше подстёгивали зверя внутри меня. Каждый её вдох, каждое движение отзывались в моей крови, будили те инстинкты, которые я изо всех сил старался держать под контролем.
Я рывком поднял её, на мгновение разорвав наш поцелуй, чтобы дать ей возможность обвить мои бёдра ногами. Она сделала это без колебаний, прижимаясь ко мне всем телом, словно создана была для того, чтобы быть в моих руках. Её губы вновь нашли мои — горячие, жадные, требовательные. Её маленькие руки цеплялись за мои плечи и шею, как у испуганного зверька, который искал спасения, но в то же время её страсть, её полная отдача доводили меня до грани.
Я прижал её к себе сильнее, ощущая её хрупкое тело. В её хрупкости было что-то настолько притягательное, что меня это сводило с ума. Это противоречие — её слабость и то, как она цеплялась за меня, доверяя, — заставляло меня забывать обо всём, кроме неё.
Медлить больше не было смысла. Всё уже зашло слишком далеко.
Развернувшись, я направился к мотелю, где ранее снял номер. Оставил машину прямо на обочине. К чёрту её. Заберу утром. Сейчас важна только она.
Она тяжело дышала, её прерывистое дыхание обжигало мою кожу, но она не отстранялась. Напротив, сжималась сильнее, будто боялась, что я могу выпустить её из рук. Её ноги обвили мои бёдра, а пальцы вцепились в плечи, оставляя лёгкую, но ощутимую боль. Каждый её жест, каждая мелочь, что она делала, подливали масла в огонь, который и так бушевал внутри меня.
Наконец, она разорвала наш поцелуй, жадно втягивая воздух, но в её глазах, горевших в тусклом свете, читалась одержимость. Губы были припухшими, влажными, и от одного взгляда на них мне хотелось вновь вернуть её к себе, почувствовать её вкус.