Между тем доктор присел на стул, закинул ногу на ногу, руки сложил замком на коленях. Потом достал платок из кармана, снял пенсне и начал его протирать.
Я смотрела и размышляла о том, что похоже мужчине, как и Анфисе Васильевне крайне неловко начинать этот разговор.
Но Иван Петрович всё-таки собрался с мыслями, надел на переносицу, до блеска натёртое пенсне и снова сложив руки в замок и положив их на колени сказал:
— Фаина Андреевна, голубушка, раз уж вы пришли в себя, то я должен вас предупредить, что палата эта оплачена до сегодняшнего дня и завтра вам придётся её освободить.
А я даже не услышала, что он сказал, потому как только он меня назвал мои собственным именем, меня отчего-то затопила такая радость, что больше ничего я и не услышала.
Так странно, неужели и вправду есть некая магия имени. И как только прозвучало моё, то сразу откуда-то пришла уверенность, что я со всем справлюсь, потому что это я.
— Фаина Андреевна, вы слышали, что я сказал? — сквозь свои размышления я вдруг услышала голос Ивана Петровича.
Я улыбнулась, не в силах сдержать радость оттого, что снова слышу собственное имя, и попросила:
— Не могли бы вы повторить?
Доктор внимательно на меня посмотрел:
— Вы себя хорошо чувствуете?
— Да, только вот помню не всё, — решилась я сообщить доктору о своей проблеме. Не буду же я ему говорить, что совсем без памяти, ещё отправит в богадельню.
Но доктор сразу же ухватился за предложенный симптом:
— Да, голубушка, такое бывает, всё же ваша, … мгм… душа, где-то пребывала целых три месяца, и, конечно, вам ещё предстоит восстанавливаться…
На это вдруг Иван Петрович осёкся и даже испуганно на меня посмотрел:
— Ну так вот, голубушка, о чём это я… В общем, завтра буду вынужден вас выписать…
И доктор замолчал, видимо, не зная, что говорить дальше.
— Иван Петрович, — несколько хрипло проговорила я, — я не всё помню, но мне казалось, что мы жили не бедно, возможно ли меня отвезти домой
Доктор испуганно на меня посмотрел, и, тяжело вздохнув сообщил:
— Матушка ваша, продала столичный дом и уехала в Париж, на письма мои не отвечала, а перед отъездом счета платить отказалась. Если бы не ваш жених, Дмитрий Алексеевич, то давно бы пришлось вас в богадельню отправлять. А так всё же появился у вас шанс, и вы пришли в себя.
Я смотрела на доктора и размышляла: — «Выпихнут меня завтра отсюда и куда я пойду?»