С новыми мыслями я направился к линии прибоя, вскинув взгляд
вверх. Висевшее над головой небо с клочками облаков одновременно
тревожило своей вышиной, несравнимой ни с одним потолком, и
навивало какие-то приятные мысли. Ходить вне помещений без
скафандра, это было чем-то удивительным, взывающим к инстинктам
древних жителей Земли, совершавших подобные прогулки каждый день. А
ещё они могли погружаться в тёплые воды гигантских луж и лежать в
них в своё удовольствие. Стоило воспользоваться перерывом в
тренировках и испробовать на себе подобное хотя бы в виде
симуляции.
***
Несомненно, среда, в которой растёт человек, сильно влияет на
предпочтения и вкусы. Вот и сейчас, я понял, что жизнь на луне
газового гиганта не смогла обойти мою способность получать
удовольствие в весьма распространённом способе отдыха планетников.
Собираться в тёплое время года вокруг водоёмов, плавать в них и
принимать солнечные ванны, лёжа на берегу.
Я привык к другой картине. Большие объёмы воды – это всегда лёд.
Надёжный и прочный панцирь, уходящий на километры вниз. В нём можно
создать теплоизолированные помещения и по нему можно спокойно
ходить. Если же вода жидкая, то её объём уместится в миску, в
противном же случае её нельзя увидеть. Доступ к трубам и
водохранилищам имел только специализированный персонал.
Мой мозг просто не воспринимал эту картину, как нормальную. И
пусть где-то там, глубоко в лабиринте синаптических связей, что-то
начинало движение и награждало меня эндорфином за действия, что
совершали предки на далёкой Земле. Слишком далёкое, забытое, оно
приносило радость первые несколько часов на пляже, когда мне
открывалось, что-то новое и неизведанное. Теперь же неуклюжее
барахтанье в растворе солей и улавливание ультрафиолета,
просто-напросто надоело. Наверное, более юный мозг, что ещё не
попадал под прицел нейроинженеров и не участвовал в монотонной,
повторяющейся работе, лучше бы воспринял окружающую картину. Не
знаю.
Как бы то ни было, закат я встречал сидя на раскладном стуле
близ линии прибоя. Лёгкий бриз приятно холодил кожу и трепал ткань
хитона. Где-то за спиной, играла музыка. На темнеющей глади океана
пробегали огненные росчерки, формирующие терранские буквы.
Наложенные дополненной реальностью на волнующуюся гладь слова
сплетались в историю. Письмо, второй после устной речи способ
передавать информацию между людьми до сих пор оставалось в ходу.
Безусловно, с моими нейроимплантатами, я мог с таким же успехом
погрузить себя в иную симуляцию и наблюдать историю
непосредственно. Но привычнее и приятнее было вглядываться в
наложенное изображение текста, пробегая по строчкам символов, что
заставят моё воображение работать. Точно так же, буквы ложились на
стены жилых отсеков в моём предыдущем месте жительства, скрашивая
часы отдыха. Да и не каждую книгу переиздавали в виде симуляции,
как ни как обладателей улучшенных нейрошунтов было отнюдь не
подавляющее большинство.