— Любишь, говоришь? — нахмурилась женщина.
— Очень! — прижал я руку к груди. — Ночами не сплю, только о ней и думаю.
Последнее не было ложью, а потому и добило неприступного педагога. Ну и деньги, конечно же, были нелишними. И да, она согласилась уже на следующий день сделать для меня все в лучшем виде. Добрейшей души человек.
Вспоминаю те свои эмоции и диву даюсь. Как у ребенка, честное слово, в ожидании Деда Мороза и новогоднего чуда. Я ведь в тот день даже на учебу собирался дольше обычного: мылся и брился тщательнее, зависал перед гардеробной, раздумывая, что лучше надеть. По дороге на учебу извелся до такой степени, что даже Летов начал ожидаемо клевать мне мозг.
Потом весь день гонял в голове слова, которые собирался сказать Яне.
Там столько всего было...
Вот только на выходе опять получилась какая-то «шляпа». А я помню все в мельчайших подробностях, будто бы это было только вчера. Она была в чулках. Такая красивая. Злая.
А я ее ревновал к Кахе, как одержимый. И может, если бы она только сказала мне, что ничего не было между ними, я бы тогда не сорвался? Не знаю...
Но это было стопроцентное, концентрированное сумасшествие. На грани добра и зла — быть рядом с Золотовой и не обнимать ее. Не целовать. Не трогать ее везде, кайфуя оттого, что она стонет в моих руках. Я не смог удержаться.
Я даже не пытался.
Я хотел снова почувствовать, как она бедрами инстинктивно подмахивает мне. Жаждал прикоснуться к горячей влаге между ее ног. К соскам, что выпрашивали ласку. И я все это получил.
И ее бы взял, прямо там, если бы все снова не пошло наперекосяк. Ее слова до сих пор звенели в моей голове, и в них было столько обиды, горечи и боли, что я поверил ей.
Дебил!
Она ничего не предъявляла мне, а я тогда был в одном гребаном шаге, чтобы упрашивать ее простить меня. Больше не предъявлять ей за Каху и ее грязный язык, а просто уже выкинуть этот чертов белый флаг и будь что будет.
Потому что я так устал!
Это война была мне поперек горла.
Я так тогда в той каморке у Ляховой растерялся от своих ощущений и внутреннего внезапного дисбаланса, что не знал, что сказать. С чего начать? Как вообще надо сделать так, чтобы просто заключить хотя бы временное перемирие?
Морок какой-то...
И я бы совершенно точно уже тогда вляпался в какое-то фееричное дерьмо, если бы по нашу душу не нагрянула Ляхова. Тогда я злился, что она явилась так быстро. А потом готов был руки ей целовать.