Что тебе я сделала? - страница 4

Шрифт
Интервал


Я не хочу ничего помнить. Я не могу забыть.

Я рву на себе волосы, но представляю, что делаю это с ней. С ним.

Наверное, мне стоило бы что-то предпринять: выйти из дома, сбежать от триггеров, коих внутри нашей общей с Марком квартиры огромное множество, — один только взгляд на закрытую наглухо дверь спальни служит безоговорочным катализатором для новых слез, — но я не могу двинуться с места. Забившись в угол дивана в гостиной, я часами смотрю на стену и искренне пытаюсь не думать вообще ни о чем. Только не получается. Даже ластящаяся ко мне Бусинка — еще совсем не знающий жизни котенок — бессильна, и впервые на ее памяти мое внимание не принадлежит ей целиком и полностью.

Поздним утром я едва нахожу силы для вынужденного визита в ванную, но Бусинка пищит, цепляясь за длинный и теперь уже мятый подол моего платья, и отчаянно требует свою порцию влажного корма несмотря на имеющийся в бесперебойном доступе сухой. Покачиваясь на онемевших от долгой неподвижности ногах, я покорно плетусь к холодильнику на кухне и выдаю маленькому комочку шерсти ее ежедневный деликатес.

Мне же не то что кусок — вода в горло не лезет. Сделав пару глотков, я морщусь и отставляю стакан в сторону. От слабости кружится голова и темнеет в глазах. Я очень надеюсь, что в скором времени сон наконец меня одолеет и хотя бы ненадолго позволит забыть о вчерашнем кошмаре. Иначе в скором времени я просто сойду с ума: от боли и абсолютного, тотального непонимания причин, побудивших Марка проделать со мной эту подлость.

Именно оттого, что его измена совсем не похожа на обычную интрижку, совершенное им ранит особенно сильно. Это действительно акт мести, как он и сказал. Изощренный и извращенный, показательный, срежиссированный по минутам удар через спину в сердце.

Марк не мог не знать, во сколько я вернусь домой с выпускного. Он не идиот и не слетевший с катушек бабник. Привести другую женщину домой он мог лишь намеренно.

Он хотел, чтобы я увидела его измену своими глазами. Чтобы мне было больно.

Он целенаправленно превратил свою измену в спектакль для одной зрительницы — меня. И его ненависть… Неподдельная, искренняя, выплескивающаяся из него волнами — откуда она взялась?

Я ведь не лгала: за мной не числится ничего плохого. Тем более по отношению к нему. Еще десять месяцев назад я вообще не подозревала о существовании Марка Горина.