Эге, подумал
Гримберт, а не стал ли наш приор, чего доброго, флагелянтом?
Впрочем, едва ли. Его плоть и без того едва держится на костях,
вздумай он истязать себя кнутом, вся она сползла бы давным-давно на
пол…
- Чудо… -
нараспев произнес Герард, на миг закатив обрамленные гниющей кожей
глаза к расписанному куполу собора, с которого вниз глядели
меланхоличные и пустые лики святых, - Если считать чудо ответом,
обращенным душе верующего, невольно возникает вопрос, как должно
его ждать, с христианским ли смирением, как всякую весть от Господа
нашего, или дерзновением, тщась постигнуть таинство? Ибо разве не
сказано в Евангелии – «Стучите, и отворят вам?».
Толпа
одобрительно загудела. Гримберт не видел лиц, но видел замершие в
напряжении фигуры, обращенные к алтарю. Подчиненные голосу
проповедника, они вновь впадали в сладостный полу-осознанный транс,
будто в церковных курительницах вместо ладана горел очищенный
опий.
- Вы пришли
сюда, в Грауштейн, оттого, что жаждете чуда, - Герард вновь
пристально взглянул на прихожан, будто впервые их увидел, - Что ж,
быть может, это не так и плохо? Может, многих из вас ведет не
столько прихоть и любопытство, сколько дерзновение души? Попытка
задать Господу вопрос, слишком сложный, чтобы быть обращенным в
слова или молитву?
Гримберт точно
знал, что привело его в Грауштейн. Потакая его соблазну, на экране
визора, существующем только в его мозгу, возник прицельный маркер,
заключивший приора с распростертыми руками в серую окружность. Нет,
через силу приказал ему Гримберт. Не сейчас. Маркер, мигнув,
пропал.
- Я дам вам
чудо, - приор Герард вытянулся во весь рост, сделавшись вдруг
больше, по его обвисшему лицу, усеянному железными заклепками и
штифтами, прошла короткая судорога, - Слышите? Позволю вам
прикоснуться сегодня к чуду. Отворю дверь, в которую вы стучите, и
позволю увидеть, что находится за ней. Но помните, праведники и
грешники, никто не знает, в каком обличье явится к вам чудо. Станет
оно для вас отрадой или наказанием, вопросом или ответом. Я лишь
приоткрываю вам дверь, дозволяя вашей душе получить то, что ей
уготовано!
Герард замолчал,
но находящаяся под впечатлением толпа безмолвствовала, словно
ожидая какого-то жеста, долженствующего обозначать окончание
сложного ритуала. Они не поняли ничего из сказанного, подумал
Гримберт, ощущая мимолетное презрение к этой колышущейся массе, и
не собирались понимать. Они явились поглазеть на чудо и
торжественно осенить себя крестным знамением, а не слушать слова.
Пусть на минуту, но ощутить снизошедшую на них благодать, от
которой перестанут зудеть сифилитичные язвы и беспокойная совесть.
Они ждали чуда, а Герард дал им лишь слова. Нет, ему никогда не
стать епископом.