В рассеянности
он едва не раздавил человека, оказавшегося у него на пути. И хоть
человек этот был крайне мал по сравнению с рыцарем, он не отступил
в сторону. Напротив, остался на месте, внимательно взирая на
«Судью» так, точно они были одного роста, и поправляя на голове
потрепанный черный берет.
- Эй, приятель!
Вам не кажется, что пришло время нам с вами кое-что
обсудить?
Несмотря на то,
что Шварцрабэ провел в Грауштейне столько же, сколько и сам
Гримберт, он, кажется, использовал отпущенный ему срок куда с
большей пользой, чем прочие паломники. По крайней мере,
ориентировался в расположении монастырских строений так легко,
будто пробыл в обществе чудодейственной пятки по меньшей мере пару
лет.
- Здесь
беседовать не годиться, - заметил он, покосившись на оцепление из
монахов-рыцарей, - Терпеть не могу лишних ушей, а тут они, кажется,
растут даже из мостовой. В дормиториях нам тоже не расположиться,
там отчаянная сутолока и отчаянно смердит жаренной рыбой. Что если…
Двигайтесь за мной, господа, за фабричным кварталом, если мне не
изменяет память, тянутся старые монастырские склады, полагаю, там
мы сможем найти покой и уединение.
- Верно
подмечено, - буркнул Томаш, не утрудив себя включением
радиостанции, - Кажется, у всех нас накопились вопросы к нашему
серому собрату. И лучше бы нам разъяснить их поскорее.
Гримберт ощутил
неприятный привкус на языке – кисло-медный, тяжелый,
неестественный. В словах старого раубриттера не ощущалось угрозы,
орудия его доспеха были дезактивированы и не смотрели на «Судью»,
но интонации показались Гримберту недобрыми. Как и настороженная
поза «Варахиила», замершего неподалеку. Как и взгляд Шварцрабэ,
напоминающий насмешливый взгляд примостившегося на заборе
ворона.
Чертовы
раубриттеры. Грязная шваль, напялившая на немытые отроду тела и сто
раз латанные гамбезоны ржавые рыцарские доспехи и оттого
воображающая себя рыцарским сословием. Ни на грош чести, ни на
щепотку сообразительности, но по части нюха могут дать фору
монастырским крысам. Уже что-то заподозрили. Уловили в воздухе,
напряглись, осклабились.
Можно
отказаться. Сослаться на занятость, на скверное самочувствие,
вызванное затяжной нейро-коммутацией, еще на что-то. А то и просто
послать их к черту, этих шелудивых псов, воображающих себя ровней
ему. Настаивать они не осмелятся. Не под прицелами монастырских
орудий.