В поликлинике ему замазали те места на голове, где раньше росли рога, зелёнкой и йодом, и сказали, что он ещё легко отделался: так ведь, по собственной глупости мог и голову потерять. И валялась бы она на дороге вместе с апельсинами. Но рога, сказали ему, у Вас, господин Заяц, теперь уже никогда не вырастут.
Вот с того самого дня и стал заяц тихим и скромным. Как-то съёжился, посерел весь, обмельчал одним словом. О поездках в Кёнигсберг на автобусе и слышать не хочет, а только прыгает от куста к кусту, как кролик, и прячется от всех.
Есть у меня один давний знакомый – светофор. Он такого почтенного возраста, что когда я был ещё маленьким, он и тогда уже казался мне весьма пожилым прибором. А надо сказать, что в детстве я был довольно хулиганистым ребенком. И потому из чисто хулиганских побуждений всё, что мне советовали взрослые, исполнял наоборот. Скажут мне, к примеру: