Атаковали враги по одному и тому же сценарию. Сначала на высоте
от тридцати до трехсот километров возникало облако, которое
уверенно засекалось радарами нового поколения, а потом из облака
вываливался «чемодан», способный отбить нападение сразу двух
десятков зенитных ракет. Через некоторое время появлялись «калоши»
и организовывали оборону уже от маневренного противника. Последними
из гиперперехода вываливались массивные дискообразные «тарелки».
Действительно формой напоминающие тарелку корабли размером от
сорока до двухсот метров в диаметре были способны за несколько
десятков минут уничтожить средний город.
Потом через какое-то время и «чемодан», и «калоши», видимо,
растратив боезапас, уходили через гиперпереход, оставляя после себя
лишь мутное облако.
Так с карты России исчезли Владимир, Грозный и другие
города.
Подобным ударам подвергались и китайцы, и Евро-Американский
союз, и даже Южный Крест, куда вошли страны, располагавшиеся на
территории Южной Америки.
Гораздо сильнее пострадал североамериканский континент, а
некоторые страны, не имевшие системы ПВО, вообще перестали
существовать. Но падавшие с завидной регулярностью осколки и
фрагменты сбитых инопланетных машин сильно продвинули технологии. У
русских появилась новая полимер-металлическая броня, новое топливо
для авиадвигателей и пока находящаяся в стадии разработки система
связи. Евроамериканы сумели создать нейроинтерфейс, но, как ни
прятали эту разработку, российская военная разведка сумела выкрасть
экземпляр, и через несколько лет все перехватчики уже переделывали
на новую систему управления. Зато ЕАС удалось сделать и поднять на
орбиту две мощнейшие боевые станции, вооруженные по последнему
слову техники и перекрывавшие своими пушками и ракетными
установками пространство над Северной Америкой и Европой. Правда,
зачем-то на этих станциях размещались не только средства
противодействия инопланетному агрессору, но и несколько десятков
атомных боеголовок с разделяющимися головными частями, но никто не
был удивлен, так как «миролюбие» англосаксов давно уже стало
нарицательным.
Баркову было всего двенадцать, когда он вместе с отцом ехал на
скоростном экспрессе, остановленном из-за разрушения дорожного
полотна. Тогда отец, кадровый офицер, оставив сына в чудом
сохранившейся гостинице, лично принял участие в спасательных
работах, вытаскивая из-под завалов тех, кого еще можно было спасти,
и тех, кого спасать было поздно. Анатолий присоединился к одной из
бригад ровно через пять минут после ухода отца.