А вот во всем остальном его ожидало полное разочарование. Он не
получил ни грамма информации об этом историческом периоде. Есть
потребность, напрягай извилины и вспоминай все, что тебе известно.
Правда, если честно, то ему почти ничего не известно. Разве только
о руководящей роли партии, которую вдалбливали им в школе и в
институте. И потом, он не больно то интересовался историей, отдавая
предпочтение предметам, составляющим суть его будущей
профессии.
Не изменила его отношения к истории и встреча с Перегудовым.
Разумеется, Шейранов собирался работать с продюсером и прекрасно
сознавал, что ему придется вселяться в подопечных в различных
слоях. Но он предполагал, что перед каждым вселением у него будет
возможность подготовиться по различным направлениям. А еще ему
всегда помогут информацией участники съемочной группы. Но подхода,
имевшего место сейчас, он точно не ожидал…
Покинув перрон, он прошел в здание вокзала. Задерживаться тут не
было никакого смысла. Хотя он не смог отказать себе в удовольствии
осмотреть его. Не сказать, что здание столь уж велико, но в то же
время останавливает взор и очень даже впечатляет. Внутренняя
отделка… Пускай кому то из его современников она может показаться
аляповатой, но его почему то посетило странное желание вглядеться в
каждый завиток позолоченной лепнины, в каждую фигурку. Он, конечно,
не пошел на поводу у этого желания, но оно присутствовало.
При вокзале имелся ресторан, и, судя по доносящимся ароматам,
его меню было далеко от знакомых Шестакову привокзальных
тошниловок. Просто, с одной стороны, содержать на вокзале гадюшник
тут никто не позволит, а с другой – солидная публика в сомнительное
заведение не пойдет.
Впрочем, дразнящие ароматы прошли мимо его обонятельных
рецепторов по причине отсутствия голода. С учетом военного времени
поезд из Киева до Петрограда добирался в течение полутора суток,
поэтому Шестаков успел плотно позавтракать в вагоне ресторане и
пока еще не проголодался.
Нда. Все же что таксисты его времени, что извозчики в этом народ
ушлый и наблюдательный. Вроде бы и одет Шестаков небогато,
пальтишко – так себе, среднего достатка, без бобрового воротника, и
на голове не соболья шапка, простая папаха. Но тем не менее
извозчик довольно лихо подкатил к нему, резко осадив резвого коня,
даже слегка присевшего на задние ноги.