Встаю тихо, чтоб не разбудить её. Душ — горячий, быстрый, смывает остатки сна и её близости, но не мысли. Натягиваю костюм — тёмный, строгий, тот, что Аня всегда называет «боссовским», — и иду на кухню.
Оставляю записку: «Ань, уехал на работу, увидимся вечером». Хочу добавить «люблю», но рука дрогнула — пальцы застыли над ручкой, будто правда жжёт, — и я просто ставлю точку.
Я сажусь в машину — не свою, а эту чёртову «Бентли» с водителем. Сегодня нужен статус, а не скорость. Еду в офис, Москва за окном ползёт в пробках, и я смотрю на Садовое, где машины стоят, как стадо баранов. Время поджимает, нервы натянуты, как струны.
— Толь, ну там как-то порезвее можно? Мне опаздывать никак нельзя, — бросаю я раздражённо, отрываясь от договора на планшете и косясь на затор впереди.
— Артём Сергеевич, пять минут — и на месте, — бодро отзывается водитель, лавируя между машинами, как будто это его личный квест.
Я бы сам сел за руль. Мой «Мерс» рвёт асфальт, а эта «Бентли» тащится, как черепаха, но сегодня не до того. Встреча с Беловым — старик выдохся, хочет слить фирму, а я хочу её проглотить. Это мой шанс укрепить позиции, вцепиться в рынок покрепче. Дедлайн жмёт со всех сторон — со сранья на ногах. После Белова ещё собрание с замами, а дома ждёт Аня. Хочу её в ресторан сводить на ужин, пока Максим у родителей гостит. Надо всё успеть, и чтоб она не поняла, что у меня в башке творится.
Я вру ей. Себе. «Работа», «задержался», «встреча». Ничего не сделал, а в мыслях другая...
Так погружаюсь в себя, что в итоге не замечаю, как подъезжаем к стеклянной башне бизнес-центра. Поправляю пальто, захожу внутрь. Лифт тащит меня наверх, я стискиваю кулаки. Пару подписей Белова — и всё, пошлю их всех к чертям. Свалю с Аней на Фиджи. Может, дочку там заделаем — Максим подрос, а я хочу мелкую копию Ани, с её зелёными колдовскими глазищами.
Захожу в переговорную — и стопорюсь.
Где, мать его, Белов? Старик должен быть тут, подписывать бумаги, а не разводить меня, как пацана.
Я бросаю взгляд на часы — стрелки ползут к десяти, время жмёт, и раздражение уже кипит в груди. Но вместо Белова у окна стоит она.
Катя. Чёрное платье обтягивает её, как вторая кожа, подчёркивая каждый изгиб, каштановые волосы струятся по плечам, ловят свет и отбрасывают его мягкими волнами. Я замираю, дыхание сбивается, как будто меня ударили под дых.