Так что хрен я оставлю свое золото этому уроду. Медсестра сказала, что он плох, значит явно больше для меня не опасен.
Заодно спрошу у врачей, будет ли жить этот скот.
Как бы там ни было, но я не хочу, чтобы на моей совести оказалась смерть человека. Пусть даже такого гнилого, как этот зловонный бомж. Потому и настояла, чтобы Глеб срочно вез его в больницу.
К тому же Глеба могут и посадить из-за него. Не то, чтобы мне было жалко обоих гадов. Но я не могу позволить отцу моего ребенка стать убийцей, и сесть в тюрьму.
Выхожу из лифта на третьем этаже и ловлю медсестру какую-то:
— Подскажите, вам только что бомжа положили?
Она окидывает меня брезгливым взглядом. Оно и не удивительно, я вся вымазана в грязи и краске, и очевидно видок мой вызывает вопросики.
— А вы кто? — задает она один из них.
Кто я? Жертва этого урода? Но тогда меня к мену не пустят. Потому отвечаю уклончиво:
— Мне бы с доктором переговорить.
— Родственница что ли? — с презрением смотрит на меня.
А что мне остается? Киваю.
— А документы почему не заполнены? — не сдается так просто.
— Так это… муж сейчас как раз на регистратуре. Заполняет.
— А… ой, так это вас на руках мужчина принес? — в ее глазах кажется мелькает узнавание.
Видимо она была свидетелем нашего эпичного появления с Глебом, но конечно же меня не запомнила.
Я ведь серая мышь на фоне своего мужа.
А он — пес блудливый, который ни одной сучки не пропустит!
— Меня, — коротко отвечаю я.
— Что ж вы сразу не сказали? — она растягивает губы в неестественной улыбке. — Пойдемте провожу.
Вот так метаморфозы. Только что смотрела на меня, как на попрошайку. А едва вспомнила моего мужа и аж в лице переменилось. Чую это как-то связанно с той котлетой налички, что Глеб "пожертвовал" на входе. Небось надеется, что и ей перепадет.
Спешу за ней по длинному коридору.
Дверь палаты приоткрыта, внутри тихо, только монотонное попискивание медицинской аппаратуры нарушает тишину.
— Входите, — услужливо предлагает женщина. — Я вас здесь подожду.
Ага. Надеется, что я ей заплачу на выходе.
Что ж. Не стану ее пока разочаровывать. Чтобы она не передумала меня впускать.
Прячусь за дверью.
В палате дежурный доктор, скользит по мне пустым взглядом, проверяет показатели на мониторах:
— Сюда нельзя посторонним, — безразлично говорит он.
— Мне разрешили. Я родственница, — вру.