Усмехаюсь беззвучно:
— Ты это сделал ради спасения собственной шкуры, — выплевываю я, без труда выдергивая свое запястье. И его грязная рука безвольно опадает на кровать.
— Тогда я прямо сейчас могу рассказать врачам, что это твой хахаль меня так отделал, — с мерзкой ухмылкой произносит он, и в его глазах пляшет коварный огонёк. Видимо он решил, что нашел рычаги давления на меня. — Его посадят.
Не на ту напал, козел!
— Валяй, мне плевать, — шиплю я, и разворачиваюсь, чтобы уйти наконец.
Но едва я делаю пару шагов к двери, как следующая его фраза все же останавливает меня:
— А на то, что твой хахаль о ребеночке узнает… тебе тоже плевать?
Меня будто бьёт током. Кровь в жилах леденеет, а сердце начинает бешено стучать.
Медленно оборачиваюсь, чувствуя, как дрожат ноги. А он продолжает:
— Ты ведь на кладбище из-за него выла? — догадался урод. — Тот самый, которому ты "никогда не расскажешь о ребенке"?
— Нет, это не он! — отрезаю я.
— Ну тогда ничего страшного не случиться, если я расскажу, — шантажирует меня гад.
— Ты не посмеешь. Я ведь спасла тебе жизнь.
— А я не просил, — ухмыляется он, не сводя с меня тяжелого взгляда из-под опухших век. — Так что выбирай, куколка. Либо я раскрываю твоему мужику твой маленький секретик. Либо ты находишь для меня денег. И одним колечком такая тайна явно не обойдется. Мне ведь терпения теперь много понадобится, чтобы не проболтаться…
Я сжимаю кулаки, готовая отпеть урода, пообещав ему сдать его в полицию, за попытку изнасилования, если посмеет открыть свой рот. Как вдруг за моей спиной раздается голос, от которого слова застревают в горле:
— Проболтаться о чём?..
15. Глава 15. Варя
— Ни о чём! — резко бросаю я, разворачиваясь к Глебу и чувствуя, как сердце гулко бьётся в груди. — Тебя это не касается.
Поворачиваюсь обратно к этой скотине, зачем-то родившейся человеком. Заставляю себя изобразить спокойную улыбку, хотя внутри у меня всё клокочет от злости:
— Дядь Коль, мы с тобой договорились, я позже зайду ещё тебя проведать. Апельсинчиков принесу.
«Дядь Коль» смотрит на меня с ухмылкой, в его глазах пляшут огоньки, которые раздражают меня до бешенства. Он прекрасно понимает, в каком я сейчас положении, и этим явно наслаждается.
Мне хочется швырнуть в него что-нибудь тяжёлое, но я сдерживаюсь, не смея выдать своих эмоций при Глебе.