— Так, — Назар Константинович медленно переводит дыхание, — не надо закрывать глаза каждый раз, когда тебе страшно. Если будешь водить вслепую, в следующий раз мы не просто бордюр поцелуем.
Я открываю глаза и смотрю на него виновато.
— Простите, я больше так не буду.
— И не красней. Я всё понимаю, это стресс. Поехали дальше, — его голос неожиданно становится спокойнее, даже мягче. Это, если честно, придаёт мне уверенности.
Мы продолжаем занятие, и дальше получается лучше. Я уже не глохну на каждом перекрёстке и даже более-менее чувствую габариты машины. Когда занятие заканчивается, Назар Константинович произносит неожиданно одобрительно:
— Ну, не так уж всё и плохо. Есть надежда, что научишься.
Услышав это, я облегчённо улыбаюсь.
— Куда тебя подвезти? — спрашивает он.
— Эм-м-м-м...
— Мне в сторону центра нужно, так что могу подкинуть.
— Да, было бы неплохо.
Мне как раз нужно в магазин, через сорок минут моя смена.
Когда машина подъезжает к магазину, я внезапно ощущаю, как сердце стремительно падает в пятки, а в горле пересыхает.
Прямо возле магазина стоит большой чёрный внедорожник.
В тот самый миг, когда мой взгляд цепляется за до боли знакомые очертания машины, тело словно пронзает удар током.
Сердце мгновенно перестаёт биться, а затем начинает бешено колотиться где-то в горле, заглушая все остальные звуки. Холодный ужас волной накатывает изнутри, покрывая кожу мурашками.
Таких машин здесь просто не бывает. Я слишком хорошо помню этот автомобиль, его агрессивные линии, тонированные окна, и особенно номер. Этот номер я узнала бы среди тысячи других.
Пальцы предательски дрожат, стискивая ручку сумки до боли, словно только это и удерживает меня от того, чтобы не упасть прямо сейчас в обморок.
Ладони становятся влажными, дыхание срывается, превращаясь в прерывистые, поверхностные вдохи. Мысли скачут в панике, путаются, будто пытаются найти выход из ловушки, в которую я только что угодила.
— Арина? — голос Назара Константиновича доносится эхом. — Всё в порядке?
Я резко поворачиваю к нему голову, чувствуя, как в глазах собираются слёзы от внезапного страха и растерянности.
— Мне нужно... остановите здесь, пожалуйста, — мой голос дрожит, выдавая всё моё внутреннее состояние. Слова едва вырываются из пересохшего горла.
Инструктор смотрит на меня удивлённо и обеспокоенно, но послушно нажимает на тормоз, плавно останавливая машину у обочины.