Я усмехаюсь. Её энергия… немного спасает.
Но внутри всё ещё темно. Тяжко.
И я знаю — это только начало. Он вернулся. И теперь всё будет иначе. Моя жизнь больше не будет такой, как сейчас.
7. 7
Игнат
— Свадьбы не будет.
Вяземский замирает, а потом хмурится. Смотрит с напряжением, но мне абсолютно похуй. Вопрос уже решён.
— Игнат… — он откашливается и берёт в руки ручку, крутит в пальцах. Опускает взгляд на свои руки, потом снова вскидывает на меня. — Так дела не делаются.
— Сделку оставим в силе. Но для дочери своей подбери другого кандидата, Виктор.
Он вздыхает и переводит взгляд в конец комнаты на своего младшего сына, который сидит на кожаном диване, уткнувшись носом в телефон, но парень на самом деле всё прекрасно слышит, видит и анализирует. Кириллу хоть и двадцать, он абсолютно отбитый и ебанутый, но именно Вяземский-младший тут самый шарящий, думаю, даже папашу своего переплюнет, хотя Виктор тоже далеко не дурак.
— Игнат, я даже не знаю, как реагировать, — поджимает губы, но быковать на меня не решается. Он ведь знает меня довольно хорошо, чтобы не идти на такой риск. — Всё ведь уже было готово, сам знаешь. Вот твой отец бы не позволил себе так менять условия.
— Моего отца уже черви доедают, Виктор. И мне абсолютно поебать, как он вёл дела, — непроизвольно напрягаюсь. Я терпеть не могу, когда мне напоминают, каким охуенным парнем был мой долбанный отец. И Виктор, думаю, это тоже понимает, потому что тут же даёт заднюю.
— Ну ладно-ладно тебе, Игнат, — кладёт карандаш обратно на столешницу и поднимает ладони. — Но… может, ты ещё подумаешь? Амина будет, мягко говоря, расстроена.
— Так реши с ней вопрос, Виктор, она ведь твоя дочь, — я поднимаюсь с кресла и одёргиваю рукава.
Вопрос закрыт и мне уже пора. Не люблю тратить много времени на то, что решается быстро. Лишние разговоры меня раздражают. Поэтому я прощаюсь с Виктором, киваю Кириллу и даю знак своим парням следовать за мной.
Дом встречает абсолютной, стерильной тишиной. Прохожу внутрь, сбрасываю пиджак, расстёгиваю ворот и рукава рубашки. Открываю холодильник. Хватаю бутылку воды, откручиваю крышку и делаю пару жадных глотков.
Во рту пересохло. В груди пульсирует злость. Разливается едкой, кислотной лужей.
Варя.
Перед глазами снова встаёт её лицо. Белое, как мел. Глаза распахнутые, полные ужаса. Она смотрела на меня так, будто я сейчас её порву на части. И, чёрт подери, ей стоило бояться.