Она пылает. Лицо красное, глаза горят. Щёки вспыхнули, губы напряжены.
Амина Вяземская. Дочь Виктора. Умная, холодная, рассчётливая сука с амбициями. Красивая, статная, наполовину испанка, и в характер соответствующий. Она отсосала мне ещё два года назад впервые, когда мы с Вяземским заключили первую сделку. Как вариант жены она меня устраивала, но своё отношение к ней я от неё самой особо никогда не скрывал.
И сейчас в таком состоянии я видел её впервые — истерящая овца, которой только что разбили иллюзию власти.
— Сядь и закрой рот, — бросаю глухо, прохожу мимо неё, не обращая внимания на вспышку в её глазах.
— Ты не смеешь со мной так говорить! — кричит, идёт за мной следом. — Я тебе не шлюха с улицы! Я тебе не какая-то там дешёвка! Мы были помолвлены, Касьянов! Люди знали! Мой отец! У нас даже уже ресторан заказан был!
— Мне похуй. Ресторан отменить — это один звонок, — бросаю через плечо, когда подхожу к столу и наливаю себе в стакан, а потом подношу его ко рту.
Виски жжётся во рту, опаляет пищевод. Тепло разливается внутри, вызывая обманчивое чувство удовлетворения.
— Это она, да?! — вдруг переходит на отчаянный шёпот, сощурив глаза. — Ты её нашёл? Ту девку… что выпотрошила тебе душу?! Я видела на выставке. Ты смотрел на эту бледную моль, как заколдованный. Это она ведь, верно?
Я резко разворачиваюсь.
— Ещё слово, Амина, — предупреждаю жёстко. — И я тебя вышвырну отсюда сам.
— Это она! — срывается. — Та! На выставке! Я видела, как ты на неё смотришь, видела! Будто сожрать её готов! — Она почти смеётся, но смех выходит истеричный, визгливый. — Я видела! У тебя в спальне её портрет! Я не слепая, Игнат!
— Заткни свой рот, сука, — чувствую, как по венам начинает струиться кислота. Сжимаю пальцы в кулаки, чтобы подавить жгучее желание свернуть визгливой твари горло.
Я баб не трогаю. Физически. Не бью. Но у всего есть предел и границы допустимого. И Амина сейчас со скрежетом проходится по моим.
Она же меняет тактику и бросается ко мне, липнет противно, как паршивая кошка во время течки.
— Игнат, — выдыхает блядски, вцеплясь пальцами, словно крючками, в плечи. — У нас же всё было хорошо. Мы собирались пожениться, создать крепкий, серьёзный союз. Мы были бы непобедимы! Я бы тебе наследников родила. Тебе ведь… тебе ведь нравилось быть со мной…