— Что с тобой? — позабыв о посторонних, я торопливо иду к Костику, — ты опять дрался?
— Эм-м-м… Малыш… Ничего страшного… — говорит он с трудом, словно кашу во рту жует, и мне становится еще страшней. Ему в больницу надо!
— Как это, ничего страшного? Ты был в больнице? Кто это сделал с тобой? В полицию ходил?
Позади раздается едва слышный смешок, я разворачиваюсь и смотрю на мужчин. И начинаю кое-что понимать.
— Что здесь происходит?
Теперь я уже обращаюсь к ним, потому что они явно имеют отношение к происходящему.
Мужчины переглядываются.
— Хорошая, — говорит один из них, и мне становится не по себе от этого спокойного, малоэмоционального тона.
И жуткого, заинтересованного взгляда.
— Малыш… — говорит Костик, и я поворачиваюсь к нему снова, — выслушай меня… Мне нужно, чтоб ты кое-что сделала.
— Что? — я все еще в ступоре от его внешнего вида, от явно сгустившейся атмосферы в этом роскошном кабинете. Ощущаю взгляды мужчин, словно прикосновения. Очень не по себе становится.
— Малыш, помнишь, я тебе говорил про подработку… Так вот, у меня не получилось, и теперь я… Должен…
Я ослышалась сейчас?
Всматриваюсь в его лицо и понимаю: нет, не ослышалась. Не ослышалась!
— Ты снова? — неверяще уточняю я, — ты играл, что ли? Опять?
— Малыш, — начинает торопливо говорить Костик, — там был верняк! Я столько сил вложил, чтоб на эту игру попасть! Я должен был выиграть!
— Ушам не верю… — я обессиленно падаю на стул, уже не думая о том, как это выглядит со стороны, и что наш отвратительный разговор слышат посторонние… Хотя, какие они посторонние? Если я все правильно понимаю… — Мы же говорили об этом… Ты обещал! Обещал! — мой голос срывается, вскидываю взгляд на понуро сидящего Костика, — ты клялся!
— Малыш…
Я не хочу его слушать больше. И смотреть не хочу в его сторону. Боже… Я думала, что все уже позади!
Костик играть начал год назад. Сначала по мелочи, потом крупнее и крупнее. Когда он проиграл все наши общие сбережения, то пришел ко мне с повинной. И мы решили этот вопрос. Я думала, что решили. Костик прошел терапию, я специально занимала на это деньги. Игромания — это болезнь, а я любила своего жениха. И верила ему.
Костик вылечился, его родители так и не узнали ничего, как и мои, собственно. Для всех Костик был золотым парнем, умничкой и трудягой.