Первая попытка встать оказалась мучительной. Кожа натягивалась при каждом движении, словно слишком тесная одежда. Марфа поддерживала меня под локоть, пока я, цепляясь за столбик кровати, пыталась сохранить равновесие на дрожащих ногах.
— Тихонько, барышня, тихонько, – приговаривала она, помогая мне сделать первый неуверенный шаг.
До кресла у окна было всего несколько шагов, но они показались бесконечным путешествием. Каждое движение отзывалось болью в обожжённом теле. Каждый шаг требовал невероятных усилий. Но я упрямо двигалась вперед, закусив губу. Когда я, наконец, опустилась в кресло, пот градом катился по лицу.
Марфа бережно укутала мои ноги пледом и отступила на шаг, внимательно наблюдая. День за днем я увеличивала дистанцию. От кресла до камина. От камина до двери. Каждый раз немного дальше, немного увереннее. Марфа неотступно следовала за мной, готовая поддержать в любой момент.
Через неделю я впервые вышла в коридор. Длинная анфилада комнат простиралась передо мной, манящая и пугающая одновременно. Старые портреты на стенах словно следили за каждым моим шагом: безмолвные свидетели моего медленного возвращения к жизни.
— Марфа, – начала я однажды, когда мы сидели у окна, и она расчесывала мои отросшие волосы цвета пшеницы, — расскажи мне... расскажи о том, какой я была. До пожара, – осторожно попросила я, боясь, что женщина испугается, а хуже того, поймёт, что перед ней вовсе не любимая Верочка.
Старая служанка замерла на мгновение. Её руки с гребнем застыли в воздухе. Она внимательно посмотрела в моё отражение в зеркале, словно пыталась прочесть что-то в глазах.
— Барышня, вы что же... не помните?
— Я... всё как в тумане, Марфа. Лица, имена – всё ускользает. Иногда мне кажется, что я помню что-то, но потом... потом все рассыпается, как карточный домик, - смотреть в глаза этой женщины было невыносимо: во-первых, я чувствовала вину, а во-вторых, было что-то в её взгляде…
Марфа обошла кресло и встала передо мной, вглядываясь в моё лицо с тревогой и состраданием. Я думала только об одном: лишь бы Марфа не отвернулась от меня, лишь бы не оставила здесь одну.
И тут вдруг поняла, что нравится она мне не только потому, что ухаживает за мной, что носится с припарками, водит, как младенца, совершающего свои первые шаги.