Когда поднялись по трапу на борт,
самый молодой – Коля Козлов – припал к стеклу, заняв удобное и
комфортное место у иллюминатора. Он любил смотреть в окно во время
полетов. Высота манила его, как, наверное, любого молодого человека
его возраста. Вот самолет набирает скорость, разгоняясь по ВПП и
кажется она уже превращается в длинную и тонкую струну серого
цвета. Вот – блаженный момент – отрывается от земли и устремляется
ввысь, набирая высоту и размывая черты наземных объектов, словно
перенося экипаж в другую реальность, в другую действительность. И
кажется, что никакого приземления и никакой боевой задачи и не
будет – так спокойно и надежно на крыльях этого большого воздушного
монстра…
Летели долго – часов 8. И если в
Подмосковье, откуда они вылетали, стояла почти еще зима, то по мере
полета пришлось переодеваться в летнюю униформу – там, куда они
летели, было +30 в тени. Бойцы и сами почувствовали это, стоило
борту пересечь границу Таджикистана. В самолете стало душно,
солнце, пробиваясь сквозь немногочисленные окна, уже заполнило весь
борт и сделало воздух спертым. Дышать было тяжело. Правда, и лететь
оставалось недолго.
-Товарищ лейтенант, - обратился
Пехтин. – Долго нам еще?
-Утомился, никак?
-Да есть немножко.
-Сейчас узнаем.
Савонин прошел в кабину пилота.
-Ну что там у нас?
-Панжерское ущелье, товарищ
лейтенант. Минут через 30-40 будет Баграм.
Савонин выглянул из кабины пилота
вниз. Открывшаяся его взору красота напомнила ему о первой боевой
командировке. Он здесь уже был… Знакомые скалы ущелья, серые с
синим отливом, пробудили в нем добрые воспоминания о боевых
товарищах, в том числе и погибших, и первых годах войны… Кое-где
высоко в горах лежал снег… Уже очень скоро нога бойца ступит на
знакомую ему почву, и ему вновь придется забыть мирную гражданскую
жизнь, исполняя свой воинский долг…
-Расслабься, Пехтин, скоро
прилетим.
-А по мне бы еще лететь да лететь.
Люблю находиться в воздухе, - отозвался Козлов.
Савонин улыбнулся. Совсем еще юный
Коля, почти не нюхавший пороха, как будто сердцем чувствует
опасность – не хочет вниз. Устами младенца глаголет истина.
Командир опустился в кресло.
Последняя мысль, на которой себя
поймал Валерий Савонин – это необходимость этой войны. Конечно, о
любой войне можно смело сказать, что она не нужна и ни к чему
хорошему не приведет, но его занимала пока война его собственная.
Читая пацифистскую литературу в школе и университете, он и подумать
не мог, что эти идеи придут ему в голову сейчас, когда он, боевой
офицер спецназа ГРУ, совершает вылет в район боевых действий. Но
все было неслучайно – война коснулась его самого. Тогда, когда он
только начал жизнь, и жизнь сравнительно неплохую, он вдруг
почему-то должен ставить ее под потенциальный удар этой войны,
ведомой, как верно подмечал Ромен Роллан, одними промышленниками
против других в угоду собственному карману. Валерий смотрел на
бойцов и понимал – у каждого в голове сейчас одни и те же мысли,
только озвучить их они не решаются – военные люди как-никак.
Почему, собственно, она вообще началась, подумал Савонин? Почему, п
какому праву наша страна вообще вторглась в Среднюю Азию и пошла
дальше – на Афганистан? Ведь все это началось задолго до
сегодняшнего дня, еще во времена Гражданской…