Несколько комнат на первом этаже дома
беглого эмира были соединены в одну и там были установлены полати –
сделано нечто вроде импровизированной казармы, опустошенной по
случаю прибытия группы Савонина. Валерий прилег на жесткую лежанку
с мыслями о том, какие слова лучше подобрать, чтобы объяснить
ребятам все происходящее (чего он и сам до конца не понимал).
Ответа на этот вопрос он не нашел – усталость сморила его,
предательски толкнув в объятия Морфея.
Бойцы группы Савонина вернулись в
расположение поздно – командир уже спал, - а потому доложить о
неутешительных итогах прогулки в город не успели. Хотя ему,
наверное, их доклад был уже и не нужен; он и так понимал
действительное положение вещей. Утром, проснувшись по просьбе
адъютанта Фрунзе, который ждал его для выезда в Бухару на
переговоры с эмиром, Савонин не стал будить бойцов – если все так,
как он думал, им еще понадобятся силы. Пусть отдыхают, решил он, и
вышел к арыку.
Вдвоем с командующим
Туркестанским фронтом они вскочили на коней и двинулись в
сопровождении небольшого отряда охраны в сторону Бухары. Солнце
вставало и начинало палить. Температуры здесь в это время года
достигали 60 градусов по Цельсию. Учитывая ограниченность в
водоснабжении такая температура делала любые процессы
жизнедеятельности – включая боевые операции – очень
проблемными.
-А что там Вам говорил Мадамин? –
спросил Фрунзе, когда они вышли на железную дорогу – несколько
километров до Бухары удобнее было проехать по ней, потому что
лошади вязли в песках и порядком уставали, не верблюды
все-таки.
-Говорил, что принял Вашу сторону в
обмен на какие-то экономические преференции.
-Хм, да, есть такое. Видите ли,
несмотря на наличие у эмира самостоятельной армии, регулярной, она
вся сосредоточена в Старой Бухаре и будет в случае чего охранять
эмира. Для контроля над остальными территориями на протяжении всего
времени существования эмирата были введены бекства – ну вроде у нас
губерний при царе. Беки облагали народ данью, так называемым
зиккятом, за счет этого жили, и держали в руках военную,
административную и экономическую власть в стране, удобно
разделенной на такие вот территориальные единицы. В 1918 году,
после колесовского похода[1], когда
инфраструктура эмирата затрещала по швам, бекства разбежались – на
смену им сразу пришли басмачи.