-Что с тобой? – спросила мать.
-Кирилл…
-Что – Кирилл?
-Он поехал на метро, а мы с Ингой
предлагали довезти его. Как раз в то время…
-Господи… - думать о плохом не
хотелось, но мать произвольно присела в кресло как подкошенная.
Самые страшные мысли поневоле посещают слабых от природы людей в
такую минуту.
-Я туда.
Никита опрометью бросился к двери.
Мать не стала его останавливать – на ее глазах выросли двое
ребятишек, и она отлично понимала цену их дружбы.
Спустя сорок минут невероятной толчеи
в метро и на лице близ входа на станцию Никита Савонин наконец
оказался у дверей «Маяковскй». Из дверей входа в станцию метро
валил дым. Народ уже эвакуировали, но, казалось, никто никуда не
ушел, а все только обступили место взрыва и топчутся здесь
зачем-то. Вход в метро был оцеплен плотным кольцом полицейских. Тут
же поодаль, стояло несколько карет «скорой помощи», из раскрытых
дверей которых торчали в лучшем случае чьи-то ноги, а в худшем –
виднелись следы черных полиэтиленовых пакетов. «И почему их не
увозят?!» - мелькнуло в голове Никиты. Позже выяснилось, что кареты
ожидали, пока сотрудники ДПС расчистят дорогу от места взрыва,
чтобы обеспечить им беспрепятственный проезд.
То там, то сям сновали журналисты с
камерами, какие-то плачущие люди, полицейские, грудью защищавшие
проход к тонким ленточкам, отгородившим место происшествия от
постороннего вмешательства – так, словно там все еще было что-то
опасное или стратегически важное для государства. Никита метался в
огромном людском столпотворении не зная, у кого и что ему спросить.
Какой-то человек в штатском с бумагами, похожий на следователя,
очевидно допрашивал свидетелей недалеко от заградительной ленты – к
нему можно было пробиться. Никита это и сделал.
-Извините, товарищ…
-Вы меня?
-Да, Вы – следователь?
-Допустим. Вы что-то хотите
сообщить?
-Нет, я хочу узнать имя... У меня
друг там был… Хочу узнать, нет ли его в списке погибших?
-Фамилия?
-Семагин.
Человек пролистал несколько бумаг и,
не обнаружив искомой фамилии, дежурно бросил это Никите. Он
поначалу обрадовался – не мертв, значит, жив, а потом студента
вдруг охватила паника. Во-первых, данные могли быть неточными или
неполными – с момента взрыва прошло всего около 4 часов, а
во-вторых, если жив, то где его искать? Да и потом – а вдруг при
взрыве пострадали документы, и его еще не смогли
опознать?