— Не балуй! Не видишь, хозяйка по делу пришла, а ему всё играться. Вот я тебе ужо уши-то повырву, — выговаривала она непоседливому мальцу. Но в голосе не было злобы, лишь тепло материнское.
Тот на какое-то время отставал, а затем вновь принимался за своё. Наконец, осмотрев все владения семьи гуменных духов, Вила откланялась. Пора и честь знать. Да и к баннику наведаться с обдерихой. О том, что и тот семьёй живёт, токма без деток, ей жихариха рассказала. Мол, обдериха пусть и злобный дух, но баба смирная, почём зря не шалит.
Много духов в тереме водилось, не то что в её избе на болоте. «Будь там также, Гранька давно б себе мужа сыскала да не мучила Прошку тем. Но что теперь, как вышло…» С теми мыслями девушка вышла из овина, потянулась, подставляя лицо тёплому осеннему солнышку. Хорошо тут всё-таки, спокойно. Лес вон какой густой. Видно, что и леший тут хороший, хозяйственный. Надобно будет и с ним познакомиться, сходить по грибы, покуда ещё есть, да по ягоды. Но грусть по домочадцам всё равно не отпускала. Хорошо-то хорошо тут, но дома со своими близкими оно ж завсегда лучше. Но пока нет ей отсюда выхода, а то она уже проверила, на воротах лежало заклинание, что не выпускало её. За забор ей ходу не было, придётся тут обживаться.
А потому, откинув мысли печальные, отправилась в баню, по дороге зайдя в терем. Захватила с собой ломоть ноздреватого, ещё тёплого хлеба, щедро посыпав тот крупной, слегка сероватой солью с травами. Знала она, что больно охоч до такого лакомства дух банный.
Зайдя в тёмную баню, оставила дверь приоткрытой, чтобы хоть немного света было. Положила угощение на лавку да поздоровалась с поклоном.
— Здравствуй, дедушка банный! Выйди покажись, хлеба отведай, — проговорила ведьма положенные в таком деле слова.
Дух себя ждать не заставил. Из-за печи показался худощавый голый старик. Причинное место которого лишь бородой, что тянулась по полу, скрыто было.
— Кто это к нам пожаловал? — подслеповато щурясь, спросил он. — Дух хозяйский чую, но то не Красимил, будь он не ладен. Баня скоро развалится, а его бесы где-то носят, — ворчал банник. — Придёт ужо мыться, кипятком оболью. Будет знать, как баню бросать!
Совсем непохожий на духа из бани на болоте, он меж тем ворчлив был, как и тот. Прилипшие старые листья от веников тихо шуршали, когда он двигался.