Исключительное право Адель Фабер - страница 2

— Всего лишь обеспокоилась его здоровьем, ведь в его возрасте иметь такой вес... у него должны быть проблемы по части мужской силы. Я всего лишь посоветовала обратиться к доктору... правда, видимо, я говорила слишком громко, и приглашенные в соседней зале всё слышали.

— Хм... я думала, ты его ударила, как того несчастного на приеме у мадам Лизет, — разочарованно протянула мадам Мелва, постукивая веером по ладони.

— О нет, этот руки не распускал, так что обошлось без членовредительства, — с натянутой улыбкой произнесла, чувствуя неимоверную усталость и огромное желание покинуть этот душный особняк с его тяжелыми портьерами и докучливым мужем.

— А ты действительно очень изменилась. Та лихорадка пошла тебе на пользу, — задумчиво протянула свекровь, пристально разглядывая меня своими проницательными серыми глазами, — и куда только делась послушная Адель, готовая исполнить любой приказ моего сына.

— Эм… прошу меня извинить, — произнесла я, чувствуя, как корсет впивается в ребра, — мне нужно переодеться. Это платье слишком... тяжелое.

Поднимаясь по мраморной лестнице, я мысленно ответила свекрови: «Адель больше нет, мадам. Есть Алина из две тысячи двадцать четвертого года».

2. Глава 1

Войдя в спальню, я прислонилась к закрытой двери и наконец позволила себе выдохнуть. Корсет немилосердно давил на ребра, многочисленные нижние юбки и тяжелая парча платья до сих пор давили своим весом, а замысловатое сооружение из шпилек на голове, казалось, вот-вот обрушится. Шея ныла от напряжения — попробуйте-ка продержать голову гордо поднятой несколько часов. Но на лестнице я держалась безупречно, спина прямая, взгляд холодный и уверенный, зная, что проницательная свекровь наблюдает снизу своими серыми глазами-рентгенами. В этом мире внешние проявления силы значат слишком много — урок, который я выучила за последние три месяца, когда каждая минута слабости оборачивалась новым унижением…

Прошло всего три месяца, как я очнулась в этом теле, дезориентированная и напуганная. Последнее, что помнила настоящая Адель — как муж приказал ей надеть тонкое шелковое платье с открытыми плечами на весенний прием. «Ты герцогиня, изволь соответствовать», — процедил он тогда сквозь зубы. Промозглый ветер, ледяной дождь... Пневмония развилась стремительно.

Первые дни в этом мире были самыми сложными. Я металась между паникой и неверием, пыталась понять, что произошло. Меня спасли воспоминания Адель — они всплывали постепенно, помогая освоиться. Язык, манеры, имена, привычки... Всё было здесь, в её памяти, нужно только потянуть за нужную ниточку.