– Ну давай, – вздыхает она. – Красное только купи, сухое. Люблю тебя. Чмок!
– Хорошо, – отвечаю и сбрасываю звонок.
Выключаю звук, убираю телефон во внутренний карман пиджака.
Разговаривать с женой о наших детях перед тем, как трахнуть другую – кощунство.
Бля, ну и духота тут. Приоткрываю окно, скидываю пиджак и вешаю на вешалку, валяющуюся на полу.
Никогда не думал, что буду изменять жене. Не потому, что святой. Просто мне и так было нормально. Даже больше — хорошо. Я люблю ее. Она простая, смешная, настоящая. Меня в ней все устраивает. Реально устраивает.
Ходить налево, если подумать, дело нервное и утомительное. Все время паришься, чтобы тебя не спалили. А когда у тебя двое детей и совместно нажитое – ставки, ой, как высоки. Так что, рисковать ради перепихона – ну я хз. Я слишком стар для этого дерьма.
Но в каждом правиле есть исключение.
Расстегиваю манжеты, закатываю рукава. Прислушиваюсь к звукам из ванной. Чего она так долго? У меня не так много времени.
Говорят, все мужики изменяют. Вон, взять Игоряна, кореша, – под полтос уже мужику, а повелся на тренершу из фитнес-клуба. Я тогда подумал, что у него явно крышняк того, улетел. Жена у него красивая, еще молодая. А все равно накрыло мужика.
Получается, оно и меня вот так – «накрыло»?
Скрип двери. Лида выходит из ванной.
Оборачиваюсь. Пульс в висках подскакивает, как стрелка тахометра – дрожит на красной зоне.
Лида. Лидия. Всегда любил это имя. Даже дочь так хотел назвать, да пацаны родились.
Двигается мягко. Кошка. Подходит ближе.
Светлые волосы небрежно собраны. Сквозь тонкий шелк халата угадываются покатые бедра. И грудь, тройка, все еще почти идеальная.
Она улыбается. Едва касается губами моих губ.
– Ну, привет, – выдыхает мятной свежестью. Тихо. Ласково.
– Привет, – хриплю ответ.
Не могу отвести от нее взгляда. Улыбается. Губы пухлые, зовущие.
В голове на миг мелькает образ жены. Как утром сонная тянулась ко мне рукой. Как щебетала что-то на кухне, пока варила мне кофе. Или, когда сидела напротив за столом, обнимала чашку двумя руками и смотрела, как я уминаю завтрак.
Если она узнает, никогда не простит.
Лида с ленивой улыбкой толкает меня в грудь. Я не сопротивляюсь — падаю в кресло. Она не торопясь устраивается сверху. Халат распахивается, я невольно задерживаю взгляд.
Тонкие кружевные трусики, почти прозрачные. Полная, упругая грудь. Нежно-розовые соски — напряженные, будто ждут прикосновения. Беру ее в ладонь, сжимаю мягко. Лида тихо стонет, выгибаясь ближе.