- Пусть будет, - пожал плечами Петер, - ну так что?
- Пошли!
Мальчишки весело двинулись исполнять своё намерение, но вскоре
попались на глаза охраняющим кремль стрельцам. Один из них -
чернобородый мужик с большим блестящим топором в руках преградил им
дорогу и строго спросил:
- Куда путь держите?
Хотя принц и его спутник и не успели еще достаточно изучить
русский язык, но догадаться о смысле вопроса было не трудно.
Поэтому Карл Густав попытался придать своему голосу как можно более
достоинства и представился:
- Я принц Русский и Мекленбургский, а также герцог
Вестгётландский!
- Чего? – недоуменно переспросил часовой, ни слова не понявший
из этой тарабарщины, и обернулся к своему товарищу.
- Не видишь, царевич от мамок сбёг, - снисходительно пояснил ему
тот. – Сказывали наши, что страсть какой шкодный мальчишка, пошли
ему Господь здоровья!
- Я-я тсаревич! – поспешил подтвердить его слова Петер,
услышавший одно из двух русских слов, которое он твёрдо запомнил.
Второе напоминало немецкое слово – «кровь».[4]
- Что у вас тут приключилось, Семён? – спросил подошедший
десятник.
- Да вот, немчура царевича проворонила, а мы нашли.
- А с ним кто?
- Небось слуга.
- Вот не было печали!
- Да ладно тебе. Это не наш грех, а воспитателей его. Отведем к
государю, а он нас пожалует.
- Как же, - недоверчиво усмехнулся начальный человек. – Жалует
царь, да не жалует псарь! Дядькой у него господин Фангрешев, а вы
сами, небось, ведаете, что он с нашим полковым головой дружбу
водит.
- Это верно, - помрачнел стрелец, - Пушкарев, если без него дело
сделать, на каверзы не поскупится. Как пить дать, сгноит в
караулах.
- И что же делать? – растеряно спросил Семён.
- Что тут сделаешь, дуй к голове, да обскажи всё по порядку.
Так, мол, и так, нашли царевича без присмотра.
- Ага, - угодливо кивнул чернобородый и с неожиданной прытью
бросился выполнять распоряжение
- Но я – наследник престола! – топнул ногой Карл Густав,
понявший, что их не собираются пропускать.
- Пойдемте отсюда, Ваше Высочество, - потянул его за рукав
Петер, почуявший, что дело может кончиться поркой. По крайней мере,
для него.
- Нет, - заупрямился принц. – Я требую уважения к себе!
- Не извольте гневаться, царевич, - встал на их пути десятник,
загораживая отход. – Места у нас тут хоть и спокойные, а одним
гулять не след. Мало ли что лихим людишкам в голову прийти
может…