- Не жадничай! – тягуче и медленно прозвучал расслабленный от вина голос Лютого. – Пусть все повеселятся, заслужили. А ты свое добро для дочери побереги, ей приданое пригодится. Думай головой, а не тем, что в штанах.
Но блондин замотал головой, впервые смея перечить главному. В таверне воцарилась пугающая тишина.
- Совсем сдурел? – попытались образумить его рядом сидевшие дружки. – Знаешь, что Лютый с тобой сделает за неподчинение?
- Я отдаю свою долю за эту девчонку! – продолжал упрямиться мужчина со шрамом, вставая из-за стола, аккуратно ставя меня на пол и пряча за свою спину от взгляда главаря. – Если братья согласны, не вижу причин для раздора.
Его друзья молчали, боясь вмешиваться в самоубийственный спор.
- Я отдал ее всем, значит, развлекаться будут все. – с нажимом и твердыми нотками в голосе прорычал Лютый.
А затем щелкнул пальцами, и двое здоровенных детин, ранее сидевших рядом с ним, вскочили со своих мест и подойдя к блондину, схватили с обеих сторон и поволокли на второй этаж в комнаты постояльцев.
Мой несостоявшийся покупатель молчал, закусив губу, не предпринимая никаких попыток вырваться, и лишь печально смотрел на меня.
- Прости. - прошептали его губы.
Понимая, что после такого показательного наказания за неповиновение никто точно за меня не заступится, мой разум захлестнуло отчаяние.
- Чего стоишь? Иди к нам, давненько у нас не было такой смазливой мордашки!
Увидев, как говорящий начинает с довольным выражением лица расстегивать ширинку, я на секунду зажмурилась, мысленно попросила прощение за свой поступок, а затем схватила за горлышко стоящую рядом бутылку с крепким вином, шибанула ей о край стола и, тыча получившимся острым осколком впереди себя, отчаянно вскрикнула:
- Не трогайте меня!
- И что ты сделаешь, порежешь нас? Всех? – противно засмеялся тот нетерпеливый, который хотел овладеть мной прямо здесь в зале, на глазах у всех, и его смех поддержали остальные.
Мои зубы стучали от страха, руки предательски дрожали, но я продолжала сжимать острое, как лезвие, разбитое горлышко обеими руками.
- Я…я… порежу себя… – кое-как выдавила слова.
Во рту пересохло, голова начинала раскалываться от перенапряжения, а я стояла и внимательно следила за пространством, чтобы не пропустить, если кто-то из них решит подойти и вырвать у меня осколок.