– Не смей, – выплёвываю сквозь стиснутые зубы. – Не смей ко мне больше приближаться. Держись от меня подальше, Раевский. Просто, блядь, исчезни! Оставь меня в покое!
– А ты прекрати базарить с ментами, красавица, – выдыхает холодно. – Ещё чуть-чуть – и будут последствия.
– Последствия? Они, может, и будут. Только не у меня. Ты разве не заметил пропажи, Раевский?
Он замирает. На лице: ненависть вперемешку с яростью. Губы дёргаются в оскале.
– Да, Мот, – усмехаюсь. – Ты украл кое-что у меня… А я – у тебя. Честная сделка. Такая маленькая синяя папочка… А так много жизней может разрушить. Рискнёшь?
Он выдыхает сквозь зубы:
– С-с-сука…
Я едва вскрикиваю, когда он резко шагает вперёд. Хватает меня. Его пальцы впиваются в плечи, резко разворачивая.
Мот вжимает меня в стену. Лопатки бьются о бетон, воздух вылетает со свистом.
Взрыв, дрожащий в воздухе столько времени, происходит.
И я не уверена, кого из нас размажет первым.
Но взгляда не отвожу.
Я больше не буду играть по твоим правилам, Раевский.
Я создам свои.
6. Глава 4
Мот вжимает меня в стену. С такой силой, что воздух вылетает из лёгких, будто кто-то ударил по солнечному сплетению.
Кожа под пальцами Раевского горит. Пульс бьётся в шее, грохочет в ушах.
Раевский дышит тяжело. Тело его напряжено. Сквозь стиснутые зубы просачивается злость.
Мурашки стелются по коже, словно холодный шёлк. Я боюсь. Страшно до одури.
И сама дразню зверя:
– И что ты сделаешь?
Глаза Раевского сверкают. Я делаю вдох, глубоко, чтобы сбить дрожь.
– Ты не подумал, насколько всё серьёзно? – тяну спокойно. – Маленькая папка. Но такая, сука, взрывоопасная. Там ведь не только схемы. Телефоны. Даты. Фото. Отчёты. Всё, Мот. До мелочей. Я не просто слышала кое-что в твоей постели. Я запомнила. И сверила. И собрала. Папка… Она может разнести в клочья не только тебя. Всех.
Мужчина не двигается. Но его взгляд обжигает. Хватка крепнет. Я вижу, как он едва держится.
Вижу, как внутри него поднимается волна ярости. Он весь становится каменным.
Я помню, каким он был. Не просто вспыльчивым. Нет. Раевский был зверем, когда злость брала верх. Его швыряло.
Он ломал деревья, бил своих, крушил всё вокруг. А я…
Я была рядом, когда он срывался. Когда в его глазах не оставалось ни одного следа человечности. Только ярость.
Но теперь я явно не та, кто сможет его остановить.