Я всегда выбираю один типаж, вот это вот вообще не мое.
Кукольно-фарфоровое лицо, голубые глаза, какая-то она... неяркая, что ли. Красивая, но как будто смазанная. Хочется взять кисть и дорисовать. Или карандаш...
Только губы то что надо. Я прямо вижу, как они плотно обхватывают член и доходят до самого паха...
— Так вам чай или какао, синьор? — голубые глаза смотрят с холодным безразличием.
Мда, милая... С таким выражением лица ты далеко не уедешь.
Но всплывшая перед глазами картинка уже навела шороху в паху. Кровь приливает вниз, делая движения скованными и неудобными. Член наливается, тяжелеет, начинает пульсировать.
Пришел блядь домой.
В «умный» сука дом...
А она смотрит и не моргнет.
— Приноси, — согласно киваю, — только не сейчас, а минут через сорок. Может, больше. Донато!
Кивком головы показываю охраннику, чтобы шел за мной. Идем по коридору по направлению к спальне.
— Звони Бьянке, пусть пришлет кого-то, только прямо сейчас. Если Адель свободна, то ее. Если нет — Габриэллу.
— Да, дон, — с готовностью отзывается Донато и достает телефон. А меня почему-то это злит. И я не знаю, почему злюсь.
На самом деле я не собирался девок из эскорта в особняк вызывать. Но эти выверты с подкладыванием мне в постель отобранных и одобренных Луиджи кандидаток взбесили.
Так что придется всем смириться.
— Дон, Адель свободна, уже выезжает.
— Отлично. Я в душ. Как приедет, проводи ко мне.
Захожу в спальню, через нее в гардероб. Не успеваю снять пиджак, как в дверь уже кто-то скребется.
— Донато, входи, — кричу из гардеробной.
— Это не Донато, синьор, — слышу голос с сильным акцентом, — это я. Я принесла чай.
И похуй, что я просил через час. Просто похуй.
То есть, вижу цель, не вижу препятствий? Ну, хорошо.
Выхожу, расстегивая пуговицы на рубашке. Полы расходятся, обнажая торс. Подхожу к девушке практически вплотную, протягиваю руку. Глазами показываю на манжету.
— Сними запонки.
Она вздрагивает. Причем видно, что старается, сдерживается. Но не получается, я вижу, как мелко трясутся ее пальцы, когда она расстегивает запонку и достает ее из манжеты.
— И вторую тоже.
Хмуро наблюдаю, как она отводит глаза, упорно стараясь не смотреть на полоску обнаженного торса между полами рубашки.
Я чего-то не понимаю? Зачем тогда пришла?
— Мне их положить на место?
— Положи. И рубашку в корзину брось, — стаскиваю рубашку с плеч.