— Я приехала за Кариной, — заявляю сразу, чтобы не ходить вокруг да около.
— А тебе Расим разве не говорил? — свёкор удивляется, спрашивая с недоумением.
— Что именно? — натягиваю искусственную улыбку, но сама чувствую пренеприятнейший подвох, или, как говорят: подводные камни.
— Мы собрались на море и возьмём с собой Карину. Вылетаем послезавтра.
— Что?! — возмущённо восклицаю, чувствуя, как внутри меня закипает гнев. Как они могли принять такое решение без моего ведома? — Почему об этом узнаю́ только сейчас? — мой голос звучит громче, чем я планировала. Карина вздрагивает и испуганно смотрит на меня. Приходится взять себя в руки и говорить спокойнее. — Папа, я понимаю, что хотите как лучше, но это моя дочь, и надо сначала со мной советоваться. Вам не кажется?
— Килен, ты что так реагируешь? Мы же только на неделю. Карине тем более будет полезен морской воздух и вода, — удивляется свекровь.
— Мам, я очень хочу поехать с татайкой и няняйкой, — вклинивается дочь, заступаясь за своих дедушку и бабушку.
Так-то они правы, но не покидает ощущение, что меня надурили. Я бы, может, многое сейчас им сказала про их сыночка, но здесь присутствует Карина и внимательно за нами следит.
Я нервничаю, не зная, что и делать. С одной стороны, дочь, которая не против этой поездки. С другой, боязнь остаться в стороне и потерять контроль над ситуацией. В голове роятся мысли, пытаясь найти компромисс.
— Килен, можно тебя на минутку? — прерывает мои метания свёкор.
Мы отходим с ним на приличное расстояние от беседки. Удостоверившись, что нас никто не услышит, задаёт вопрос:
— Что у вас произошло?
Я, если честно, в недоумении оттого, что они ещё не знают тайны Расима. Мне казалось, они уже в курсе и просто передо мной скрывают истинное положение дел.
— А разве вам Расим не рассказал? — отвечаю вопросом на вопрос.
— О чём? — он смотрит пытливо, явно не притворяясь и не утаивая о том, что ему что-то известно. Стоит ли мне открывать правду родителям мужа? Или оставить всё как есть, и не вмешиваться в их семейные дела?
— Я думаю, вам сто́ит спросить напрямую у Расима.
— Лиля, не сто́ит огораживать меня от правды. Если он в чём-то виноват или обидел тебя, я имею право знать. Живо вставлю ему мозги.
Мне даже становится немного смешно, усмехаясь над словами свёкра. Расиму уже не поможет вставить мозги. Это нужно было делать ещё четыре года назад. А сейчас уже поздно.