— Из-за чего? — мама грубо хватает меня за руку, с силой сжимает ее.
Тяжело вздыхаю, понимая, что просто так не отделаюсь от нее.
— Я якобы долго помогала любовнице мужа, когда она подавилась, тем самым поставила репутацию клиники под угрозу, — пожимаю плечами. — Но прошло всего лишь мгновение… это был шок.
— Опять? — ее голос дрожит от ярости. — Ты снова поставила чужую жизнь под угрозу?! Тебе нельзя быть врачом. Боже, я вырастила настоящее чудовище!
13. Глава 12
— Ты что такое говоришь? — неверяще смотрю на маму. Дыхание спирает от ее слов. — Чудовище?
— А кто ты? — мать начинает кричать. — Кто?! Убийца! Сначала оставила меня без внуков, а теперь и мужа своего решила оградить от детей? Да что с тобой не так?! Вся в отца! Не нужно было рожать от него!
Жесткие слова, словно лезвие бритвы, проходятся по сердцу. Это же мама… родная мама. Она должна быть на моей стороне. Смотрю в ее озлобленные глаза и не вижу там ничего, кроме презрения.
— Убирайся! — шипит мать. — Я не потерплю в своем доме человека, порочащего профессию врача!
Это становится последней каплей. Отчаяние захлестывает с головой, и… мне вдруг становится все равно. Теперь уж точно хуже быть не может.
— Не переживай, — подхожу к маме вплотную. Выплевываю в лицо, больше не сдерживаюсь. Не вижу смысла. — Я не задержусь здесь дольше положенного.
— И не смей больше работать врачом, — долетает мне в спину, когда я иду собирать свои вещи, которые толком даже не разобрала. — Таких, как ты, нельзя подпускать к людям.
На мгновение прикрываю глаза, вспоминая, как буквально на прошлой неделе спасла малыша, у которого вокруг шейки была обернута пуповина. Я не монстр! Нет! Мама ошибается.
Холодный пот скатывается по спине. Мне нужно пять минут, чтобы запихать вещи в чемодан и взять своего старого плюшевого мишку. Он уже потрепался, но когда-то давно мама с папой подарили мне его, и он до сих пор жил в этой комнате. С ним мне хотя бы не будет одиноко.
Когда выхожу в коридор, мама стоит в дверях кухни, сжав руки на груди. Ее тяжелый взгляд пронзает насквозь. Чувствую себя идущей на эшафот. Хмыкаю. Молча обуваюсь и также молча выхожу из квартиры.
— И чтобы духу твоего здесь больше не было! — цедит мама, а после дверь с грохотом закрывается за моей спиной.
Вот так, все, что было мне дорого, выскользнуло у меня из рук, словно песок, который я всеми силами пыталась удержать.