– Вернёшь почтой, если переживаешь.
– Может рожу ей припудрить, Лен? Синяк вон какой огромный, на пол скулы!
– Некогда краситься. Нам уже давно пора идти.
– Шнеля, Назарова!
Меня буквально выталкивают в коридор.
Проходим по второму этажу, устланному красными советскими коврами. Спускаемся вниз по лестнице и поворачиваем направо в административное крыло.
– Ну-ка разошлись немедленно! – громко орёт Аркадьевна на воспитанников, оккупировавших весь первый этаж.
– Наконец-то! Уберите отсюда детей, – командует Швабра, показавшаяся из-за двери.
– Так! Все на улицу быстро!
Пока подоспевшие воспитатели разгоняют толпу, меня буквально затаскивают в кабинет директора.
– Вы не притронулись к кофе…
– Это не кофе, а дерьмо, милочка, – доносятся до меня обрывки разговора.
– Жанна Карловна, вот Назарова. Привели, – отчитывается Зоя Аркадьевна, настойчиво подталкивая меня вперёд.
Встаю столбом, ведь сразу три пары глаз обращены в мою сторону.
Директриса, расположившаяся у окна, нервно исследует острым взглядом мой внешний вид.
Швабрина, поджав губы, визуально оценивает старания воспитателей.
Кресло занимает эффектная, статная женщина, одетая в дорогой брючный костюм бежевого цвета.
Макияж. Украшения. Причёска. Всё идеально в ней до мелочей.
Удивительно, но я знаю, кто это. Передо мной (невозможно в это поверить!) Немцова Эмма Багратовна. Президент Федерации фигурного катания.
Рядом с ней на стуле сидит полный мужчина в очках. Перед ним разложены какие-то бумаги, которые он сосредоточенно читает.
– Назарова Ася, – Карловна, представляя меня, отмирает первой. – Шестнадцать лет. Поступила к нам из Тольятти сразу после смерти матери, поскольку родственников и желающих её удочерить, не нашлось.
– Почему она такая худая? – подаёт голос Эмма Багратовна неловкую минуту спустя. – Освенцим. Кожа да кости, – её колючие глаза внимательно изучают моё тело. – Вы голодом её морили эти три недели?
– Ну что вы! Нет, конечно.
– Почему девчонка в синяках? – продолжая допрос, осведомляется Немцова ледяным тоном.
– Это всё активные игры, – спешит вставить свои пять копеек Зоя Аркадьевна. – В вышибалу играли накануне. Дети, сами понимаете. Двигаются, падают.
– У неё нос разбит, – констатирует Немцова сухо.
– Так это… Мячом в неё случайно попали, – разводит руками воспитатель.