Явного вреда заглушке от этого не
было, но дальность заклинания уменьшалась, и чтобы подпитывать
магическую линзу силой, Иеронимусу постоянно приходилось подходить
вплотную. И что с этим делать, понять не возможно.
Ветер любит обширные пространства и
свободу, но в скалах и ущельях Лозадель, он быстро терял силу. А то
и вовсе завивался ненужными вихрями, что выдувая туман из одного
места, тут же притаскивали его из другого. Более-менее терпимо
работает лишь горячий ветер, но он требовал огня. Огонь же требовал
вкладывать непропорционально много магии.
− Чертовы стихии, − проворчал
Иеронимус с досадой. – Чем плоха стихийная магия, так это тем, что
специализация на одной, создает проблемы для овладения другой. И
воздушному магу, даже родственные заклинания огня даются труднее… В
воздушной я велик, но в огненной не дотягиваю, приходится
признаться, даже до мастера.
− Флуктум, игнис! – рыкнул маг, и
вверх по склону рванулась огненная волна. Остатки мха и уже
обугленная предыдущими заклятьями вездесущая виноградная лоза,
вновь зачадили наполняя воздух запахом гари. Щупальца тумана
мгновенно пожрались огнем. Туча на вершине, как живое существо
втянуло их, но едва огненный вал, что пронесся метров на двадцать
по склону погас, сверху вновь, причудливо переплетаясь, потянулись
сырые щупальца.
Иеронимус сунул руку в карман,
пошелестел горстью кристаллов и задумчиво извлек один:
− Простой маленький пироп. Дешевый
кристалл темно красного цвета. Но расходуется… и от огня тут пользы
еще меньше нежели от воздуха. Нет, извините гномы, но на следующую
заглушку руны допуска вам ставить не буду. Обойдетесь.
Стражники, сидящие внизу уже даже не
обращают внимания на валы огня проносящиеся по склону. Знай трясут
игральные кости в стаканчиках. Простые забавы простых
существ…
Маг прищурился и посмотрел на глыбы
неподалеку. Две наклонены друг к другу, а под ними пятачок камня на
котором сел «в медитацию» гном.
− Если не помнить, что он туда
уселся, и не заметишь…
Сама гора казалось стремится
сбросить его взгляд с «прыгуна в разлом». Видимо это как-то связано
с его уходом «в другой мир». Больше того, Иеронимус ощущал
категорическое нежелание концентрировать внимание на этом факте, и
лишь дисциплинированное сознание мага, заставляло раз за разом
возвращаться и смотреть на гнома, сидевшего скрестив ноги, как
каменное изваяние.