– Граф!
Его сиятельство тут же пришпорил коня
и, нагнав пацана, развернул его обратно. Причем был изрядно удивлен
тем, что господа проверяющие в охотку забрались в плохо пахнущую
повозку, всю дорогу просидели на жестких досках, ни разу не
пожаловавшись на тряску. И вообще, вели себя так смирно, что граф
Экхимос едва не заподозрил сидящего на облучке мальчишку и
фамильное привидение Невзунов в подлом сговоре.
Зато в деревню господа проверяющие
въезжали с помпой. Да и как иначе, если, едва юный возница задорно
гаркнул: «Королевская проверка!», крестьяне на воротах тут же
прыснули в стороны, а почетный караул из четырех обутых в лапти,
заросших до бровей мужиков с вилами со всем уважением проводил
гостей до самого дома старосты?
Его сиятельство, правда, усомнился,
что трое встрепанных, обливающихся потом незнакомцев могли
вызвать у местных благоговение. Да и замызганная повозка особого
доверия не внушала. Впрочем, на фоне деревеньки гости смотрелись
почти своими – обшарпанные дома, известные его сиятельству еще по
старой памяти, стояли все такими же развалюхами. Покосившиеся
заборы кренились на дорогу так, что, казалось, вот-вот рухнут.
Крытые прошлогодней соломой крыши по-прежнему зияли огромными
дырами, а одежда крестьян была столь неказистой, что у графа пару
раз дрогнула рука подать милостыню.
С грустью отметив про себя, что юный
барон плохо справляется со своими обязанностями, его сиятельство
обратил взор на единственный дом с несомненными следами ремонта.
Выглядел он, правда, так же печально, как все остальное, но тут
хотя бы имелись нормальные окна, а наспех покрашенные ставни на
фоне общей бедности и полнейшей разрухи казались и вовсе чем-то
неслыханным.
– Господин Вигор! Господин Бодирэ! –
спрыгнув на землю, истошно заорал мальчишка. – Тут к вам от короля
приехали! Выйдите на минутку, а?!
Граф чуть не поперхнулся, но в этот
момент дверь дома со скрипом отворилась, и оттуда вышел человек –
коренастый, седой, как лунь, но еще не утративший повадок старого
вояки. Следом за ним вышел второй мужчина, одетый в простую
холщовую рубаху и обычные штаны, аккуратно заправленные в голенища
заношенных сапог. Крепко сбитая фигура без единого намека на дурной
жирок, волевое лицо, недобрый взгляд из-под густых бровей,
осанистая борода, которой два года назад и в помине не
было…