– Что-то хочешь сказать? – ласково
спросил я.
– Ты… не посмеешь! – хрипло выдохнул
светлый, едва ослабли чары. – Кишка тонка, сопляк!
Я тихо рассмеялся.
– Что ты знаешь обо мне, мальчик? И
что тебе известно о месте, в которое я тебя принес? Неужели ты
думаешь, что ученический перстень тебе поможет? Забудь – в данный
момент он исправно подает сигналы, по которым любой проверяющий
будет искать тебя, в первую очередь, возле полигона, где осталось
несколько капель твоей крови.
– Я тебя уничтожу!
– Чем? – снова рассмеялся я, с
удовлетворением отметив, как ярость в глазах жертвы уступает место
неуверенности. – Черная башня не жалует светлых магов. Эти стены
хорошо экранированы и прекрасно гасят любые звуки. Так что не
переживай: нас с тобой никто не услышит. А если учесть, что мы
находимся не в обычном подземелье, а в старом секторе, куда уже
полвека никто не заглядывал… о, я вижу, у тебя созрел первый
вопрос?
– Что ты со мной сделал?! – взвыл
пленник, запоздало обнаружив, что у него больше нет возможности
обращаться к дару.
– Ты все-таки заметил… ничего
страшного: обычное заклятие рассеивания, которое я повесил
возле полигона и в которое вы с другом так неосмотрительно влипли,
оставив мне в дар три полнехоньких резерва.
– Врешь! У него строго направленное
действие!
– Кто тебе сказал? – удивился я. –
Так в учебнике написано? Спешу тебя огорчить – есть способы
растянуть это заклинание по площади. Правда, это требует большего
количества энергии, но при наличии накопителя нет ничего
невозможного. Кстати, не рассчитывай восстановить резервы – под
столом расположен темный алтарь, который мигом съедает все
появившиеся излишки. А если я продержу тебя над ним чуть дольше,
чем это допускают правила приличия, от твоего дара останется
перегоревшая головешка, в которую сам ректор не сумеет потом
вдохнуть жизнь.
– Ты не посмеешь… нас все равно
найдут!
– А разве кому-то придет в голову вас
искать? До утра, можешь мне поверить, вас никто не хватится. Твои
приятели, оставшиеся на полигоне, твердо уверены, что ты сейчас
занят с одним сопляком-первогодкой и его темным дружком…
собственно, так оно и есть, с одним только ма-а-аленьким
уточнением.
– Тварь! Когда я вернусь, ты
пожалеешь!
– А кто сказал, что ты вернешься? –
несказанно удивился я, потянувшись за скальпелем. – Разве я обещал,
что к рассвету ты останешься вменяемым? Напомнить тебе, во что
превратились четверо твоих подельников, устроивших большой бум в
старом святилище?