Следом тоже проделывает вторая, третья…И так — все двенадцать. Обе моих руки теперь в ранах и кровоточат, а мне ведь сегодня идти к женихам. После того как из последнего блюдца моя кровь попадает в крайнюю чашу, женщины замирают вновь. И тут появляется ещё одна участница представления. Она несёт поднос с порошком. Нежно и напевно произносит ритуальные заклинания и сыплет порошок в чаши. Жидкость в них окрашивается в разные цвета и бурлит, шипит, пенится, вот-вот хлынет через край. Но у самого края — откатывается назад, успокаивается и обретает прежний мутновато-бесцветный оттенок. Лишь в одной чаше жидкость остаётся цветной — нежно-голубой.
— Нежно-голубой! — выкрикивает женщина с подносом, решив поработать кэпом.
Женщины ликуют:
— Цвет явил себя! Цвет выбрал её!
А мне хочется воскликнуть: «Вы серьёзно? А спросить нельзя было? Я и так знала, что нежно-голубой — мой цвет».
Но воздерживаюсь от комментариев.
Женщины поздравляют меня, смазывают раны на руках благоухающим кремом, из-за чего тонкие порезы исчезают буквально на глазах.
«Жрицы цвета» наконец раскланиваются и уходят.
И тогда баронесса, что во время ритуала сидела и дремала на стуле в углу, встаёт, берёт меня за руку и говорит:
— Вот и славно, теперь мы сможем выбрать вам наряд.
Мы возвращаемся в «мою» комнату, баронесса распахивает шкаф, и вот тут-то я немею. Словно попала в костюмерную театра — передо мной пёстрые наряды всех эпох и фасонов, сшитые из всех видов материалов, какие только человечество додумалось использовать для одежды.
Глаза разбегаются и дыхание перехватывает. Потому что замкнуть нечто в голове женщины могут две фразы — «мало одежды», «много одежды».
Здесь — даже чересчур.
Вместе с баронессой перебираем платья. Останавливаемся на бледно-голубом, расшитом хрустальным бисером и жемчугом. Оно в моём любимом, викторианском, стиле. Одеть такое платье — настоящий квест. Мне самой бы ни за что не совладать со всеми этими приспособлениями и юбками. Кроме баронессы помогает целый штат служанок. Платье оставляет открытыми плечи и руки, подчёркивает талию, тянется сзади красивым шлейфом.
Наконец, я одета. И тогда меня усаживают перед зеркалом, чтобы заняться причёской. Туалет довершают тиара и колье из голубой шпинели[1]. Вот теперь я принцесса! Вне всяких сомнений. Только вот радости такое открытие не приносит совсем.