Его слова повисли в воздухе, тяжелые, ядовитые. Дыхание сбилось, так же потяжелело. Его пальцы еще сильнее сжали ее подбородок, грозя оставить на нем следы.
– Ты задолбала меня уже одним своим присутствием! И ты, сучка этакая, это знаешь.
Алексия судорожно втянула в себя воздух.
– Ты совсем с ума сошел... Это я-то сучка? Это ты преследуешь меня! Ты в каждом коридоре, под каждым постом, в каждом моем шаге! Ты…
Она не договорила. Потому что он приблизил свое лицо к ее. Его перекосило от злости.
– Лешка, помолчи…
– Помолчать? Да сколько можно, Рустам? Правда… Давай по-человечески поговорим. Пожалуйста.
Он снова не ответил, лишь продолжил смотреть ей в глаза.
Нет. Прямо в душу.
И Алексию понесло. Благоразумность кричала, чтобы она послушала его. Сегодня он на самом деле вел себя адекватнее обычного. Но куда!..
– Я не просила тебя в мою жизнь лезть. Не просила внимания. Не хочу его и сейчас. Но ты... ты как собака бешеная – куда бы я ни пошла, ты уже там, рычишь из-за угла.
Зря она, кажется, его собакой назвала.
От его прищура у Алексии скрутило низ живота.
Створки лифта давно распахнулись, но никто из них даже не дернулся в сторону выхода.
– Хочешь высказаться? Давай… Говори дальше. Я послушаю…
Она много что могла сказать. О ненависти. О страхе. О том, во что он превратил ее жизнь.
Но слова пошли другие.
– Твои же знакомые… Эти Дагаевы… Они меня преследуют из-за тебя! Только из-за тебя!
Не сдержавшись, она ударила его раскрытой ладонью в грудь. Удар получился слабым, но выразительным. Рустам даже не пошатнулся, только брови дернулись вверх.
– Они тебя не тронут.
– Ты даже не представляешь... – Голос ее сорвался. – Каждый день. Каждый чертов день они...
Рустам стоял неподвижно. Его лицо было каменным, только в глазах мелькнуло что-то нечитаемое.
– Я сказал – они тебя не тронут, – процедил он, и его лицо окончательно окаменело.
Алексия фыркнула:
– Как же, не тронут… Раньше меня преследовал только ты. А теперь еще и они.
Он сжал челюсти с такой силой, что желваки напряглись, вены обозначились ярче. В его взгляде вдруг появилась та самая опасная искра, из-за которой все его боялись.
А его боялись. Да-а.
Алексия, вступив на тропу саморазрушения, уже не могла остановиться:
– Я знаю, что между вашими семья война. И я становлюсь разменной монетой. Они терроризирует меня только из-за тебя. И…