— Отвезу чуть позже. Сперва я хочу, чтобы ты рассказала мне о сыне.
Щелкает зажигалка. Еще секунда — и по салону растекается запах никотина, которым теперь наверняка пропахнет пиджак Саши.
Камаль так и не бросил.
Он откидывается назад и оглядывает меня черным взглядом с головы до ног, затем устало потирает чуть обросшее лицо.
— Ева, я жду, — требовательный шелест.
— У него… все хорошо, — говорю, проглатывая обиды.
По мере остывания ко мне приходит осознание: пусть Камаль не имеет права вмешиваться в мою жизнь, но о сыне он имеет право знать. Поэтому я говорю — сквозь годы боли и обид.
— В этом году Кам пойдет в школу.
— В школу… — Камаль крепко затягивается.
— Да… — прикрываю глаза. — Он любит шахматы, плавание и ходит на борьбу. Математика и география — его любимые предметы…
В тишине салона раздается тихий смешок, ведь наш сын — его полная копия.
Повернувшись, я разглядываю в темноте Камаля и вижу на его губах легкую улыбку.
— Когда-то ты сказал мне, что география и математика привлекали тебя четкими правилами и структурой, а еще — что цифры не предают. Недавно сын сказал мне то же самое. Бывает же такое…
Камаль слушает, не перебивая.
Словно для него каждое слово о сыне — на вес золота.
— Что еще он любит?
— Задавать вопросы, на которые у взрослых нет ответов. Но я стараюсь… находить ответы. Еще он не любит обниматься. И не любит, когда его целуют. Вероятно, пять лет назад ты действительно собирался умирать, раз сделал свою полную копию.
Наш сын — не просто копия Камаля. Камаль дал ему свое имя. Он собирался умирать во имя мести, поэтому решил оставить свой след в этой истории в надежде, что его сын уж точно будет счастливым.
Я бросаю взгляд на часы, и внутри все сжимается.
— Уже очень поздно. Верни меня домой, — прошу, меняя тему. — Я обещала Каму, что вернусь пораньше.
— Я верну, но при одном условии.
— Каком? — я зажмуриваюсь.
— Мы встретимся и поговорим. Как взрослые люди и без бегства. Я хочу, чтобы ты выбрала день и место. Разумеется… без мужа.
Я поджимаю губы, потому что рассчитывала, что информации о том, что с сыном все хорошо, ему будет достаточно.
Оказалось, что нет.
Докурив, Камаль безжалостно сминает сигарету в пальцах и включается в движение, не дождавшись моего ответа. Наверное, он понимает, что выбора у меня нет, и все будет так, как он решил.